Автор: Дила
Бета: Nefritica
Персонажи: Лань Чжань/Вэй Ин, Лань Юань, Цзян Яньли, Лань Хуань, Мэн Яо, Лань Цижэнь, Цзян Чэн, Цзинь Цзысюань
Размер: макси
Жанры: AUHurt/Comfort, Ангст, Драма, Романтика, Фэнтези
Предупреждение: смерть второстепенных персонажей, счастливый финал
Дорога к сердцу и дому
читать дальшеВ череде последующих двух недель три дня зияют мрачной отметиной, потому что Ванцзи приходится разлучиться с Вэй Ином. И пусть теперь он убеждён, что это лишь временное (и очень короткое) расставание, сердце Ванцзи наполняется тревогой и печалью. Разлука вынужденная, неизбежная: на Вэй Ина накладывают ограничивающие заклятия и он не может видеться ни с кем, кроме тех заклинателей, кто совершает ритуал. Ванцзи тратит это время с пользой и носится драконом между землями кланов Цзян и Лань, подготавливая то, что должно стать для Вэй Ина приятным (он надеется!) сюрпризом. Ему помогают дева Цзян, которая вызывается присмотреть за а-Юанем на это время, Сичэнь и, как ни странно, Цзян Ваньинь.
— Я делаю это не для тебя, Лань Ванцзи, — считает нужным пояснить глава клана Цзян, не забывая независимо вскинуть голову. — А потому, что моя сестра просила и… ну, для того, чтобы этот придурок был под присмотром.
Ванцзи кивает. Он в хорошем смысле удивлён, и причины его не особенно волнуют.
Когда Ванцзи уже хочет обернуться драконом и взять курс на Ланьлин, Цзян Ваньинь довольно бесцеремонно хватает его за рукав.
— Эй, постой.
Ванцзи оборачивается. Цзян Ваньинь… если Ванцзи что-то смыслит в определении эмоций, то сейчас он лицезреет перед собой смущение, кое-как замаскированное под грозный вид.
— Я понятия не имею, зачем такому дракону, как ты, понадобился проблемный хули-цзин с отвратительной репутацией, но я хочу, чтобы ты усвоил: если ты когда-нибудь его обидишь, будешь иметь дело со мной лично.
Ванцзи слегка приподнимает брови. Цилини — очень грозные. И очень… преданные.
— Ванцзи понимает, — говорит он.
Цзян Ваньинь сводит брови и выдыхает. Как кажется Ванцзи — облегчённо.
Ланьлин встречает сразу градом новостей разной степени важности: Цзинь Гуаншань умер, не выходя из лечебного сна, и Цзинь Цзысюань стал главой клана; дядя лично просит позволить а-Юаню продолжать посещать занятия в Облачных глубинах, а силы Вэй Ина в ближайший месяц едва ли станут превышать возможности обычного человека. Когда брат сообщает всё это, Ванцзи на мгновение теряется, но быстро расставляет приоритеты.
— Должен навестить Вэй Ина.
— Брат, не лучше ли сначала выразить соболезнования?
— Ванцзи выразит. Но сначала Вэй Ин.
Сичэнь понимающе улыбается.
— Всегда сначала Вэй Ин, да?
— Всегда.
Вэй Ин выглядит хорошо. Возможно, бледнее, чем обычно, но губы его улыбаются, а глаза сияют, когда он видит Ванцзи.
— Лань Чжань, ты вернулся! Я уж решил, что ты передумал со мной связываться!
— Вздор, — мягко отвечает Ванцзи и берёт Вэй Ина за запястье, чтобы проверить состояние меридианов. Они едва мерцают, заблокированные слишком плотно. Вероятно, тревога отражается на лице Ванцзи, потому что Вэй Ин тут же успокаивающе гладит его по руке.
— Не волнуйся, Лань Чжань. Это временный эффект, он пройдёт. А пока — ты же будешь защищать этого слабого юношу?
Ванцзи отвечает так же, как ещё недавно отвечал брату.
— Всегда.
Цзинь Цзысюань выглядит больше растерянным, чем расстроенным внезапной утратой, но Ванцзи не берётся судить его за это. Они с Вэй Ином подобающе кланяются и выражают должные соболезнования, который новый глава клана принимает. На этом Ванцзи готов уйти, но Вэй Ин внезапно подходит к Цзинь Цзысюаню и ободряюще хлопает по плечу. Тот недоуменно моргает.
— Вэй Усянь?..
— Я хотел сказать, что понимаю, как тебе сейчас плохо. И что ты не знаешь, с чего начать, особенно теперь, когда твой брат уехал, но подумай, что сейчас ты можешь сделать лучше жизнь очень многих людей. Они все рассчитывают на тебя, и хоть ты горделивый пав… фэн-хуань, но я уверен, что ты никогда не пойдёшь по стопам своего отца.
— Никогда! — быстро подтверждает Цзинь Цзысюань и стремительно краснеет. — Эй, я не горделивый!
Вэй Ин добродушно усмехается.
— Шицзе решила остаться с тобой в период траура. Так что пользуйся этой возможностью и прислушивайся к её советам. Удачи!
Вэй Ин машет рукой, а Ванцзи кланяется, но душа его полнится восхищением. Вэй Ин не сказал и не сделал ничего особенного, но, вероятно, именно вот таких простых слов поддержки и добрых пожеланий и не хватало Цзинь Цзысюаню.
С Ланьлином они прощаются солнечным утром, к воротам их выходят проводить дева Цзян и Цзинь Цзысюань. Вэй Ин захотел путешествовать, и Ванцзи не против: то место, в которое он хочет отвести Вэй Ина и а-Юаня, достаточно далеко, путь к нему — вполне путешествие, тем более Вэй Ину всё равно, куда идти. Ванцзи стоит у ворот, держа за руку сына, и ждёт Вэй Ина, который внезапно отлучился («Это сюрприз, Лань Чжань! Потерпи!»
.
— Где же а-Сянь? — изумляется дева Цзян, когда темы для нейтральной беседы, которую они ведут, исчерпываются.
— Возможно, вам больше нет нужды ждать, — предлагает Ванцзи. — Я попрошу Вэй Ина найти вас, чтобы…
«Проститься» он так и не договаривает, потому что в этот момент раздаётся истошный ослиный крик. Кажется, животное как минимум ведут на заклание, но на поверку оказывается, что это Вэй Ин тащит упирающегося осла к воротам.
— Папа, зачем Сянь-гэ мучит лошадку? — спрашивает а-Юань.
Дева Цзян хихикает, прикрыв рот рукавом ханьфу, Цзинь Цзысюань весело фыркает, и даже Ванцзи едва заметно улыбается.
— Это не лошадь, это осёл, Сычжуй. Вэй Ин… — Ванцзи делает паузу, пытаясь подыскать подходящее объяснение, но в итоге сдаётся. — Вэй Ин сейчас всё объяснит тебе сам.
— Привет-привет, — кричит меж тем Вэй Ин и активно машет рукой. — Я сейчас, сейчас…
Он шарит за пазухой в поисках чего-то, что в итоге оказывается большим красным яблоком. Яблоко Вэй Ин подставляет к морде осла, и тот немедленно пытается его куснуть, но Вэй Ин не даёт этого сделать и пятится. Осёл идёт за ним, как заворожённый, пока они вместе не достигают ворот.
— Где ты нашёл это чудовище? — смеясь, недоумевает Цзынь Цзысюань.
— Это не чудовище! — возмущается Вэй Ин, но в этот момент осёл добирается до яблока и едва не отхватывает от него кусок вместе с пальцами, заставляя Вэй Ина вскрикнуть. — Эй, чего ты творишь?! Тебя никто не хотел покупать, я тебя спас! А ты в благодарность меня жрёшь?!
Дева Цзян и Цзинь Цзысюань уже откровенно хохочут, даже а-Юань хихикает. Ванцзи вздыхает.
— Вэй Ин. Зачем осёл?
— Ты не понимаешь, Лань Чжань! А-Юань маленький, он будет уставать идти, а так можно посадить его на ослика. Ну и, если мы захотим что-то купить, лучше иметь того, кто это потащит.
Ванцзи открывает рот, чтобы сказать про мешочек цянькунь и о том, что его сил несомненно хватит для того, чтобы нести а-Юаня хоть всю дорогу, а потом видит во взгляде Вэй Ина что-то, что заставляет его просто кивнуть.
— Как захочет Вэй Ин.
Облегчение, которое Ванцзи видит на лице напротив, такое явное, что с фразой он определённо не ошибся.
Ослик, которого а-Юань нарекает Яблочком, идёт за Ванцзи без всяких дополнительных ухищрений, что вызывает в Вэй Ине очередную бурю праведных возмущений.
— Неблагодарное животное! — причитает он. — Продам тебя на ближайшем рынке и куплю лошадь! Вороную! Благородную! А ты, ты променял меня на Лань Чжаня!
— Вздор! — немедленно возражает Ванцзи.
— Не вздор! Хотя… — вдруг успокаивается Вэй Ин. — Я бы тоже променял себя на Лань Чжаня.
Ванцзи хочет возразить снова, сказать, что Вэй Ин гораздо, гораздо более ценен, чем он сам, но Вэй Ин в этот момент так тепло ему улыбается, что Ванцзи снова предпочитает промолчать, очарованный этим взглядом.
Спустя несколько часов ходьбы по лесной дороге, Ванцзи начинает замечать, что Вэй Ин то и дело отстаёт. А ещё — часто останавливается под какими-то странными предлогами (найти нору лисы и проверить, не поместится ли он туда сам в форме лиса, странно даже для Вэй Ина). Ванцзи просит поторопиться: им нужно до темноты добраться до какого-нибудь селения, потому что этой ночью они не планировали спать под открытым небом. Вэй Ин улыбается и обещает идти быстрее, но затем снова отстаёт, и, только когда он дважды запинается и едва не падает, до Ванцзи доходит: Вэй Ин сейчас не сильнее обычного человека. Он очень устал. И ещё: вот зачем был нужен Яблочко! Не для а-Юаня, не для поклажи, а для самого Вэй Ина. Как только осознание этого достигает Ванцзи, он встаёт как вкопанный прямо посреди дороги. Первая мысль — обернуться драконом и отнести всех в ближайший город немедленно — продиктована драконьим инстинктом, Ванцзи сразу отбрасывает её как чрезмерную. Вторая — усадить Вэй Ина на Яблочко — кажется значительно удачнее, но… возможно ли, что Вэй Ину неловко демонстрировать свою слабость? Это кажется весьма вероятным.
— Папа? Папа, ты чего встал? — зовёт Ванцзи а-Юань, сидящий на ослике.
— Я… — третья мысль посещает внезапно, и это именно то, что нужно. — Скоро отход ко сну а-Юаня. Вэй Ин может сесть с ним на случай, если а-Юань уснёт?
— Я не усну! Я уже взрослый! — возмущается а-Юань. Ванцзи продолжает вопросительно смотреть на Вэй Ина. Тот заметно оживляется.
— Конечно, ты взрослый, Редисочка! Но я хотел тебе кое-что рассказать по секрету, ты не против?
А-Юань тут же забывает о своём возмущении и с энтузиазмом двигается, позволяя Вэй Ину тоже взобраться на Яблочко. Ванцзи, довольный собой, дёргает ослика за уздцы, и они идут дальше.
Вечером они достигают небольшого городка, где останавливаются на постоялом дворе. Ванцзи снимает им две объединённые комнаты, куда заказывает ужин. После еды а-Юань почти сразу засыпает, и Ванцзи несёт его в кровать, оставляя Вэй Ина в компании кувшина вина, а когда возвращается — тот практически лежит на столе, глядя перед собой осоловевшими глазами.
— Вэй Ин, — зовёт его Ванцзи. — Спать?
Вэй Ин смотрит на него.
— Ты же всё понял, да, Лань Чжань? Когда остановился в лесу. Ты понял, что я ослаб, и пощадил мою гордость…
Ванцзи молчит. Он не хочет ранить Вэй Ина, не желает задевать его чувства, а лгать запрещено. Молчание — лучший выход.
Вэй Ин понимающе кивает и улыбается — грустной, болезненной улыбкой; морщинка меж его бровей становится глубже.
— Я точно не заслуживаю тебя, Лань Чжань, — почти шёпот, но, конечно, Ванцзи слышит.
Вэй Ин медленно поднимается и идёт — вероятно, чтобы лечь спать. Или — прочь из комнат, прочь из жизни Ванцзи.
Ванцзи немедленно ловит Вэй Ина, хочет за руку, но ладонь соскальзывает и ложится на талию. Может быть, в любой другой момент Ванцзи бы смутился и принёс свои извинения, но сейчас — сейчас — это не главное. Вэй Ин послушно останавливается и смотрит — удивлённо.
— Лань Чжань?..
— Вэй Ин… уходит? Насовсем?
Удивление становится сильнее. Вэй Ин разворачивается и теперь стоит в полуобъятиях Ванцзи, очень близко.
— Ты боишься, что я уйду? Лань Чжань, мой Лань Чжань… мне и идти-то особо некуда. Придётся надоедать тебе ещё долго, но эта мысль меня не радует. Если бы на твоём месте был кто-то вроде Цзинь Гуанъяо… кто-то, кого не жалко заставить тратить время на такого, как я.
— Вэй Ин самый лучший. Я… Ванцзи… — признание вибрирует на губах, обжигает. Но сказать вслух страшно. Вдруг Вэй Ин решит, что Ванцзи пользуется ситуацией? Вдруг подумает, что обязан признаться в ответ?
Вэй Ин ждёт продолжения фразы, проявляя несвойственное его натуре терпение.
— Вэй Ин хочет спать у меня на хвосте? — озарённый внезапной идеей, выдыхает Ванцзи. Рот Вэй Ина от неожиданности приоткрывается.
— О… — произносит он. И затем с радостью, вспыхнувшей ярче звёзд: — О! Это… а можно?!
Вместо ответа Ванцзи улыбается.
«Это так прекрасно, — думает он две сгоревшие палочки благовоний спустя. — Почему я не спросил об этом раньше? Почему считал неуместным?»
Ванцзи старается игнорировать тот факт, что Вэй Ин устроился спать на его хвосте в форме человека, а не лиса. Но так даже лучше: Ванцзи может открыто смотреть на любимое лицо хоть всю ночь.
Этот день — самый первый в их путешествии — мог бы показаться кому-то неидеальным, но для Ванцзи он становится отличным примером того, как много желаемого можно получить, если чаще выражать свои мысли вслух.
Вэй Ин спит у него на хвосте теперь каждую ночь: иногда в полуформе, иногда в форме лиса, а иногда — вместе с а-Юанем.
— Ты не утомился, Лань Чжань? Я ведь такой тяжёлый! — спрашивает как-то Вэй Ин и смотрит на Ванцзи из-под ресниц, улыбаясь. Если бы Ванцзи знал, что такое кокетство, он смог бы без труда распознать его в этой улыбке. Но и без такого знания Ванцзи смущается.
— Вэй Ин лёгкий. Как а-Юань.
— Эй! Я думал, врать запрещено правилами! — хохочет Вэй Ин, но Ванцзи не лжёт. Он дракон и один из сильнейших заклинателей своего поколения, разница в весе Вэй Ина и а-Юаня для него совершенно несущественна. Он мог бы убедить Вэй Ина в этом, но стоит ли? Вэй Ин меж тем трётся щекой о хвост, заставляя Ванцзи практически заурчать от этой нехитрой ласки.
Следующий приятный сюрприз преподносит а-Юань. Однажды за ужином (они ночуют под открытым небом в компании лунного света, аромата лесных трав и журчания реки) он вдруг задумчиво спрашивает:
— Папа, а как нам взять Сянь-гэгэ в свою семью?
Вэй Ин, сделавший в этот момент глоток вина, давится и начинает кашлять, Ванцзи ограничивается удивлённым взглядом.
— Что а-Юань имеет в виду?
— Да, Редисочка, что ты такое говоришь? — откашлявшись, присоединяется к вопросу Вэй Ин. — Разве я уже не твой любимый гэгэ?
А-Юань кивает.
— Любимый. А Богатый гэгэ — любимый папа. Но Сянь-гэгэ папе — кто? А папа — Сянь-гэгэ? Не семья же?..
Ванцзи обещает себе вознести благодарность высшим силам за то, что вознаградили его таким прекрасным сыном, и не сводит взгляда с Вэй Ина.
Тот пылает щеками и делает торопливый глоток вина. Быть может, он думает, что ответит Ванцзи, но и Ванцзи, и а-Юань в ожидании ответа смотрят именно на него.
— Кхм… — нервно посмеивается Вэй Ин. — А-Юань, единственный вариант нам с твоим папой породниться — это вступить в брак, но Лань Чжань сейчас же скажет, что это бесстыдство, и накажет меня за столь безнравственное предложение. Правда, Лань Чжань?
Ванцзи молча допивает воду из своей чаши и аккуратно убирает её в цянкунь.
— Лань Чжань? Давай скажи, что я — распутный лис и…
— Ванцзи согласен.
А-Юань радостно вскрикивает. У Вэй Ина отвисает челюсть.
— Ч… что?
— Ванцзи согласен на брак с Вэй Ином, — спокойно и немного торжественно провозглашает Ванцзи. Внутри него поднимается безграничное счастье, которому вторит ликующий вой его дракона. Наконец-то!
А-Юань бросается к Ванцзи на шею и что-то радостно болтает, кажется, больше обращаясь к самому себе. Ванцзи различает только «сразу два папы» и «настоящая семья». Вэй Ин смотрит на Ванцзи во все глаза, и его губы дрожат, как будто он хочет что-то сказать или заплакать. Но слёзы — это не то, чего ждёт от него Ванцзи.
— Вэй Ин не хочет? — стараясь, чтобы разочарование и боль не просочились в голос, спрашивает Ванцзи.
— Я… ты не шутишь, Лань Чжань? Моя репутация… я… — Вэй Ин тяжело сглатывает, и с его ресниц всё-таки срываются слёзы. — Этого никто не одобрит.
А-Юань притихает в объятиях Ванцзи и, чувствуя напряжение, повисшее в воздухе, нервно наматывает на пальчики концы лобной ленты отца.
— Но Вэй Ин хочет? — снова спрашивает Ванцзи. — Если Вэй Ин хочет, а-Юань хочет, то это всё, что имеет значение.
— Не всё! — отчаянно восклицает Вэй Ин. — А как же твоё сердце, Лань Чжань?!
— Спроси его сам.
Вэй Ин непонимающе хмурится.
— Что… это значит?
— Сердце Ванцзи давно принадлежит Вэй Ину. Вэй Ину и спрашивать.
Вэй Ин безмолвно и ошеломлённо показывает пальцем сначала на Ванцзи, потом на себя, трясёт головой, словно пытаясь уложить в ней услышанное, а потом поднимается и куда-то бредёт.
— Вэй Ин? — окликает его Ванцзи с выплеснувшейся всё-таки тревогой.
Вэй Ин знаком отвечает, что всё в порядке (ничего не в порядке, что вообще Ванцзи наделал?!), и продолжает идти, пока не спускается со склона, ведущего к берегу реки.
В панике Ванцзи хочет немедленно бежать следом, но а-Юань тянет за ленту, привлекая к себе внимание.
— Сянь-гэ ушёл думать.
— Но… он так расстроен!
— Сянь-гэ скучал о папе всё время, когда папа ушёл. В тот день, когда папа познакомился с а-Юанем. Папа ушёл, а Сянь-гэ всю ночь плакал. И потом был грустный.
Ванцзи смотрит на сына во все глаза. А-Юань сейчас выглядит очень взрослым и очень печальным, Ванцзи знает почему: в то время у а-Юаня ещё была настоящая семья.
— Вэй Ин… сомневается сейчас? — беспомощно обращается он к сыну.
— Да. Но не в папе.
— А в ком? Или в чём?
— Тётя говорила, что Сянь-гэгэ несёт в себе слишком много печали. И это мешает Сянь-гэгэ жить.
Ванцзи поджимает губы, чтобы сдержать горестный вздох.
— Спасибо, а-Юань, — искренне благодарит Ванцзи, когда боль внутри даёт возможность это сделать. — Теперь Ванцзи понимает Вэй Ина лучше. В ответ а-Юань улыбается и сонно возится, устраиваясь в его руках поудобнее. Засыпает.
Ванцзи укладывает сына и ждёт ещё какое-то время, но Вэй Ин так и не возвращается. В ожидании Ванцзи собирает их нехитрые вещи, чтобы, проснувшись завтра, сразу отправиться в путь. Один из кувшинов вина, которое неизменно покупает Вэй Ин, пуст, а в другом ещё осталось немного. Ванцзи никогда не пил вина, а сейчас вдруг с интересом смотрит на сосуд в своей руке. Вэй Ин говорил, что вино делает всё ярче и веселее, позволяет расслабиться. Возможно, оно смогло бы придать Ванцзи смелости? И тогда он спросил бы Вэй Ина, остались ли у того чувства к Ванцзи? Не выжгла ли их война, как выжгла многое из людей и заклинателей?.. Есть ли у Ванцзи хотя бы небольшой шанс…
Вино сладкое и одновременно терпкое, но никаких изменений в себе Ванцзи пока не чувствует. Только слегка клонит в сон. В любом случае нужно отыскать Вэй Ина: ночью одному небезопасно, тем более теперь, когда его силы почти полностью запечатаны.
Вэй Ин обнаруживается сразу: он сидит на берегу и бросает мелкие камешки в воду. Ванцзи подходит к нему, чувствуя, как сон одолевает всё сильнее. Как странно.
— Вэй Ин, — зовёт Ванцзи. Язык во рту словно чужой, веки тяжелеют, возможно, ему всё-таки нужно вздремнуть прямо сейчас. Не привыкнув откладывать принятые решения в долгий ящик, Ванцзи опускается на траву.
— Лань Чжань? Лань Чжань, что ты делаешь?! — голос Вэй Ина звучит испуганно и доносится словно издалека. Чего он боится? Ванцзи просто немного поспит. Совсем чуть-чуть…
В себя его приводит лёгкое похлопывание по щекам. Ванцзи понимает, что это делает взволнованный Вэй Ин, и ему… нравится. Не похлопывание, конечно, а то, что Вэй Ин за него волнуется.
— Вэй Ин, — говорит Ванцзи и расплывается в улыбке (почему-то так хочется улыбаться!). Вэй Ин удивлённо замирает.
— Лань Чжань, ты что, выпил?
— Мгм.
— Но… ты что, уснул с пары глотков вина?!
— Мгм.
— А зачем ты пил? — продолжает допытываться Вэй Ин, но его вопросы такие неинтересные. Ванцзи пытается вспомнить, что он хотел сделать перед тем, как его одолел сон, но в памяти только что-то о том, что им с Вэй Ином нужно вступить в брак.
«Что ж, — думает Ванцзи, — перед обменом поклонами нужно свадебное подношение. Курицы?..»
Ванцзи озирается. Перед ним лес, река и потрясенный Вэй Ин, дёргающий Ванцзи за рукав. Наверное, Вэй Ин его торопит. Ванцзи встаёт и, шатаясь, направляется к реке.
— Эй, Лань Чжань, ты куда?! Ты зачем полез в реку?! Лань Чжань!
Ванцзи вздыхает и решает пока не обращать на крики Вэй Ина внимания, потому что его цель…
Цель!
Ванцзи резко выбрасывает руку и хватает свою добычу. Добыча сопротивляется, но Ванцзи держит крепко — это очень важно.
— Лань Чжань, Лань Чжань, зачем тебе рыба?!
Вэй Ин, оказывается, зашёл в реку вслед за Ванцзи и теперь крепко держит его за подол ханьфу. Ну, это даже хорошо, можно вручить свой дар немедля.
— Вот! Вэй Ину к свадьбе. Нравится? — беспокоится Ванцзи.
— К свадьбе? Мне? — зачем-то переспрашивает Вэй Ин. Смешной. Как будто Ванцзи может играть свадьбу с кем-то ещё.
— Тебе! Всё тебе! — решительно подтверждает он. И совершенно внезапно зевает.
Вэй Ин хихикает. Слегка нервно, как кажется Ванцзи. Может, одной рыбы мало? Очевидно, так и есть….
Ванцзи снова всматривается в воду, Вэй Ин что-то ему говорит, а потом перед глазами внезапно темнеет, и последнее, что запоминает Ванцзи, — громкий всплеск.
Утро, по-видимому, наступает гораздо позже обычного часа пробуждения. И это… необычно. Ещё более необычным Ванцзи находит тот факт, что его ханьфу мокрое, а сам он спит на берегу реки. Рядом бродит, пощипывая траву, Яблочко, а голоса Вэй Ина и а-Юаня раздаются с того места, где они и останавливались, не желая ночевать слишком близко к воде и обитающим здесь насекомым.
Ванцзи медленно поднимается на ноги. Голова почему-то ощущается очень тяжёлой, и в ней — никаких намёков на то, как он здесь оказался. Смутно помнится запах рыбы, нестерпимое желание спать и разговор о свадьбе. Вэй Ин… согласился? Отказался?..
— О, Сянь-гэгэ, папа проснулся! — звонкий голос а-Юаня неожиданно бьёт по ушам, отзываясь в голове приступом боли. Ванцзи морщится и сжимает виски. Он что, заболел?
— Тссс, а-Юань, давай потише. Папе нездоровится. — Ванцзи благодарен Вэй Ину, потому что тот говорит почти в два раза тише обычного. — Давай сначала напоим его чаем. Лань Чжань?
Ванцзи открывает глаза, которые зажмурил, едва его пронзила вспышка боли, и видит Вэй Ина, стоящего на склоне. Тот как-то очень понимающе улыбается.
— Иди сюда, Лань Чжань. Я знаю, как тебе помочь.
Вэй Ин заваривает для него чай. Ванцзи чувствует привкус каких-то трав и пряностей, но может определить только мяту и, наверное, ещё шиповник. Чай странный, однако головная боль под его воздействием сначала становится тише, а затем и вовсе отступает. Пока Ванцзи чаёвничает, Вэй Ин, что-то тихонько напевая, расчёсывает волосы а-Юаню, собирая их в надлежащую причёску.
— А лента, Сянь-гэгэ? Ты поможешь а-Юаню?
— Лучше пусть это сделает Лань Чжань, — улыбается Вэй Ин.
— Значит, ты не хочешь быть мне вторым папой? — немедленно сникает а-Юань, опуская голову.
Ванцзи замирает с чашей в руке.
Вот как. Вэй Ин всё-таки не желает их брака.
— Это значит, что прежде нам полагается совершить три поклона в храме, а-Юань, — ласково объясняет Вэй Ин. — Это такое правило.
Ванцзи сидит словно поражённый громом.
Вэй Ин говорит про поклоны.
Про правила.
Но тогда… он согласен?!
Кажется, радостный вопль а-Юаня нарушает правило, которое запрещает шум, но кому вообще сейчас есть до этого дело?
— Вэй Ин… согласен?!
Собственный голос подводит, получается какой-то невнятный хрип, но то, как лучатся счастьем серые глаза Вэй Ина, как он весь лучится счастьем… и затем говорит:
— Я согласен, Лань Чжань. Давай станем мужьями!
Ванцзи преодолевает расстояние между ними в один огромный шаг (и это впервые за много-много лет, когда он не контролирует себя настолько, что входит в полуформу) и обнимает Вэй Ина. Руками, хвостом, всем собой, прижимается так, что, кажется, сейчас даже волосок не протиснется меж их телами.
— Вэй Ин, — задыхаясь, захлёбываясь счастьем, повторяет Ванцзи. — Вэй Ин! Ты согласен, Вэй Ин!
— Я согласен, — задыхаются ему в ответ и тоже обнимают — руками, хвостом, душой. Вокруг обнявшихся их носится серебристый волчонок: радость а-Юаня настолько сильная, что он не контролирует себя совершенно и оборачивается.
«И пусть, — думает Ванцзи, сжимая Вэй Ина так крепко, чтобы только не навредить. — Мой сын и мой муж должны чувствовать себя свободными».
Город, в котором они решают пожениться, достаточно велик, чтобы иметь небольшой, уютный храм и постоялые дворы с чистыми комнатами, но и достаточно мал, чтобы люди в нём ещё помнили об истинном гостеприимстве и доброте. Война миновала это место, что на самом деле кажется настоящим чудом (только когда они покинут город, Вэй Ин обнаружит множество сильных охранных талисманов на городских стенах). Ванцзи собирается множить чудеса в своей жизни, потому что главные из них — его сокровища — в ней уже случились.
В одёжной лавке Ванцзи покупает верхние свадебные ханьфу. Они решают обойтись скромным вариантом, Вэй Ин и вовсе не видит смысла тратить деньги на что-то столь непрактичное, но Ванцзи так хочется соблюсти хоть какие-то традиции, что в конце концов тот соглашается.
Они договариваются встретиться у храма на исходе часа Змеи. Ванцзи волнуется, хотя и пытается скрыть своё волнение, но сердце в груди стучит так предательски громко, что, вероятно, о нём уже всё равно осведомлён весь мир.
— Папа, а почему нужно кланяться в храме? — спрашивает а-Юань. Они пришли слишком рано и теперь вынуждены ждать. Ванцзи слегка рассеянно гладит сына по голове.
— Обычно церемония проходит в храме предков. Один из поклонов предназначен родителям, а наши родители с Вэй Ином мертвы. У нас нет их поминальных табличек здесь. В таком случае допустимо совершить поклоны в любом храме.
А-Юань очень серьёзно кивает и о чём-то задумывается, бессознательно обхватывая Ванцзи за ногу. Эта трогательная привычка никак не оставит его, а Ванцзи и Вэй Ин не видят причин от неё избавляться.
Как Ванцзи ни ждёт, появление Вэй Ина всё равно становится неожиданностью. Сначала Ванцзи слышит лёгкий звон. Колокольчик?.. Похожие звуки издавали колокольчики на поясах брата и сестры Цзян, но Вэй Ин… Ванцзи ни разу не видел у него колокольчика.
Однако же это именно он. Серебряный, подвязанный на шёлковую сиреневую кисть и издающий мелодичный звон каждый раз, когда Вэй Ин делает шаг.
Сиреневое на алом. И — под алым. Вот ещё чего не знал Ванцзи: у Вэй Ина есть ханьфу в цветах клана Цзян, поверх которого он надел сейчас своё свадебное ханьфу. Чёрные волосы распущены по плечам, а голова покрыта алым прозрачным палантином, расшитым золотыми лотосами. Вэй Ин прекрасен и с каждым новым вдохом, который делает Ванцзи, становится ещё прекраснее.
— Лань Чжань, твоё ханьфу тоже поверх кланового! — восклицает Вэй Ин. — Но люди могут не понять: ты вступаешь в брак или носишь траур?
Ванцзи чувствует, как волнение, сковывающее его, только что осыпалось к ногам пустой бессмыслицей. Улыбка Вэй Ина, его звонкий голос, его сияющие глаза — нет ничего важнее в мире Ванцзи. Никакие тревоги не смеют коснуться его, пока Вэй Ин рядом.
— Нелепица, — чуть заметно улыбается Ванцзи и протягивает руки к своему жениху. — Вэй Ин готов?
Вместо ответа Вэй Ин вкладывает свои пальцы в его ладони.
На самом деле, это лучший ответ.
Маленький храм пуст, Ванцзи заранее позаботился об этом, попросив настоятеля в обмен на щедрое подношение позволить им пожениться без лишних свидетелей. Настоятель внимательно выслушал, но вместо того, чтобы взять с поклоном протянутый серебряный слиток, вдруг спросил, не из клана ли Ванцзи Драконов. А получив положительный ответ, склонился в поклоне сам.
— Господин волен делать в своей обители, что считает нужным. Разве господин не знает, что в этом городе поклоняются Драконам, а сей храм — это храм Дракона?
Так Ванцзи узнаёт, что сотни лет назад один из его предков спас этот город от страшной войны, спалив врагов своим пламенем, и поклялся, что больше это место не коснется ужас сражений.
Это кажется добрым знамением, поэтому, когда они втроём переступают порог храма, Ванцзи мысленно обращается к своему предку с просьбой благословить его брак с Вэй Ином.
Они опускаются на соломенные циновки у алтаря, не размыкая рук. А-Юань, наученный Ванцзи, подаёт им заранее зажжённые палочки благовоний, и лишь тогда они разъединяют пальцы.
Поклон родителям.
Ванцзи касается лбом пола, как никогда остро ощущая на своих плечах мудрость и силу Драконов. Он знает, что все члены его клана — однолюбы, что чаще всего любовь Драконов безответна и трагична, что, движимые желанием обладать Сокровищем во что бы то ни стало, они часто не спрашивают на то согласия своих избранников. Именно потому теперь все члены клана Лань с малых лет обязаны учиться контролировать внутренних драконов, сковывая себя сотнями правил. Лишь встретив Вэй Ина Ванцзи осознаёт, что истинные чувства никогда не вступают в противоречие с чувствами дракона, ибо они с ним — единое целое.
Поклон Небу и Земле.
Ванцзи отчаянно желает мира. Чтобы земля умывалась росой и дождём, а не кровью, чтобы взмывали в небесную синь стрижи да иволги и никогда — оголтелые стервятники. Познав горькую чернь войны, в которой нет победителей, а только побеждённые, Ванцзи не желает более проходить через этот ужас, не желает, чтобы его сын осиротел вновь. Кланяясь, Ванцзи клянётся, что его семья всегда будет стоять на страже мира.
Поклон друг другу.
Они разворачиваются почти синхронно, и Вэй Ин, прежде чем они поклонятся, откидывает с лица палантин. Ванцзи благодарен: так он может видеть, как любимое лицо излучает свет счастья, а серые глаза сияют от непролитых слёз. Ванцзи протягивает Вэй Ину руки, и тот вновь соединяет их со своими.
— Отныне, Лань Чжань, у тебя есть свой верный лис, — говорит Вэй Ин, и слёзы, блестящие в глазах, звенят и в голосе.
— А у Вэй Ина отныне есть свой дракон. — Ванцзи чувствует, как и его ресницы тяжелеют от влаги.
— Но не верный? А ты хитрец, Лань Ванцзи, — хочет хихикнуть Вэй Ин, но смешок больше похож на всхлип.
— Не существует неверных драконов, — серьёзно заверяет Ванцзи. — Клянусь.
— Ох, Лань Чжань! — словно от переизбытка чувств зажмуривается Вэй Ин. — Давай скорее поклонимся, а то этот несчастный жених так и не станет твоим мужем и умрёт от разрыва сердца!
— Не дам умереть Вэй Ину. Люблю Вэй Ина.
Вэй Ин прикусывает губу и изо всех сил сжимает пальцы Ванцзи.
— Люблю Лань Чжаня. Всегда буду с ним.
И затем — они кланяются.
— У меня теперь два папы!
Едва новоиспечённые мужья успевают распрямиться, а-Юань буквально падает в их объятия. Ванцзи и Вэй Ин обнимают мальчика, пока из того сыплются поздравления вперемежку со звонким смехом и поцелуями. Ванцзи слегка завидует сыну: он тоже хочет поцеловать… и он теперь имеет право целовать Вэй Ина, потому что тот — его муж.
Муж.
Ванцзи пока с трудом может уместить эту истину в своей голове, и, судя по тому, насколько рассеянно и невпопад Вэй Ин отвечает на вопросы а-Юаня, — тот ошеломлён не меньше.
Они переглядываются поверх макушки сына и вдруг оба улыбаются.
«У нас впереди ещё вся жизнь, и в ней будет много поцелуев», — решает Ванцзи, и они покидают храм, наконец-то действительно одной семьёй.
Не сговариваясь, они направляются в город, где заказывают праздничный обед в лучшей таверне, а затем, когда для еды уже не остаётся места, гуляют по живописным улочкам. И везде, где бы они ни появлялись, их поздравляют: в таверне обсыпают рисом, подают свадебное вино (которого Ванцзи, по настоянию Вэй Ина, делает только один глоток) и сладости для а-Юаня. А затем, когда почти темнеет, Вэй Ин вдруг куда-то отлучается, чтобы вернуться вновь с огромным бумажным фонариком в руках.
— Что это? — удивляется а-Юань, осторожно трогая тонкую бумагу.
Ванцзи как-то вдруг осознаёт, что в жизни их с Вэй Ином сына до сих пор не было места для запуска бумажных фонариков (и для многих других вещей, но теперь они это непременно исправят!).
— Это фонарик, Редисочка, — объясняет между тем Вэй Ин. — В дни праздников и поминовений принято запускать фонарики в небо или по воде и загадывать желания. Хочешь попробовать? Раз сегодня особенный день для нашей семьи.
— А-Юань хочет! — радостно кивает мальчик и нетерпеливо подпрыгивает. — А этот фонарик полетит? Или поплывёт?
— Это фонарик для неба, — говорит Ванцзи. — Но… почему Вэй Ин купил фонарик без рисунка?
— Потому что я хочу, чтобы мы сделали рисунок сами, — улыбается Вэй Ин и достаёт из рукава ханьфу маленькую тушечницу и три кисти. — Вы же мне поможете?
Ванцзи и а-Юань совершенно синхронно кивают.
Вэй Ин смеётся.
— Вы так похожи!
Ванцзи считает, что а-Юань похож вовсе не на него, но не спорит. Вообще-то сходство с кем-то из них абсолютно не имеет значения, важно, что а-Юань существует — их самое драгоценное сокровище.
Вэй Ин рисует на фонарике трёх кроликов, сидящих в траве: белого, чёрного и серого — маленького.
— Эта семья кроликов прямо как мы! — восторгается а-Юань. — Сянь-гэ, это же мы?!
Вэй Ин хитро подмигивает.
— Как знать?
Ванцзи с сыном помогают совсем немного, нанося аккуратные мазки под чутким руководством Вэй Ина, но им всем всё равно весело. Возможно, оттого, что это их первое совместное дело в качестве семьи.
Фонарик мерцает тёплым жёлтым светом, тонкая бумага слегка надувается, и фонарик рвётся в небеса, хотя Ванцзи его крепко держит. Он держит фонарик, а Вэй Ин и а-Юань держат его самого: один под руку, а другой — как обычно — за ногу.
— Отпускаю, — говорит Ванцзи, и фонарик несётся ввысь.
Теперь нужно бы загадать желание, но Ванцзи уже обрёл всё, чего желал, поэтому он не станет тревожить высшие силы пустыми просьбами.
Рядом загадывает желание Вэй Ин.
— Хочу всегда совершенствоваться рядом с Лань Чжанем, беречь мир и сражаться ради добра и справедливости.
— А я хочу, чтобы у а-Юаня всегда-всегда были его папы!
Ванцзи растроган настолько, что не знает, на кого ему смотреть и кого обнять в первую очередь, поэтому неловко замирает, чувствуя себя как не чувствовал уже давно — неловким и косноязычным. А потом оказывается, что ничего делать и не нужно: муж и сын крепко обнимают его сами.
Когда они заселялись, на постоялом дворе была возможность снять не комнату, а отдельный домик в саду. Домик оказался уютным, радовал глаз чистотой и утопал в зарослях цветущей гортензии. Ванцзи не преминул возможностью воспользоваться, и вот теперь они неторопливо идут к своему временному жилищу по засыпанной мелким камнем дорожке.
— … Лань! Молодой господин Лань!
— Лань Чжань, кажется, тебя зовут. — Вэй Ин вглядывается в сгустившийся полумрак. — Это… наша хозяйка?
Это действительно оказывается госпожа Сюэ, спешно идущая к ним — так спешно, насколько позволяет ребёнок, которого она несёт на руках.
Ванцзи и его семья дожидаются госпожу Сюэ и приветственно кланяются. Госпожа Сюэ неловко кланяется в ответ.
— Я прошу прощения у господ за беспокойство, но… будет ли мне позволено поздравить вас с бракосочетанием?
Ванцзи и Вэй Ин переглядываются и кланяются снова — на этот раз в знак благодарности.
— Эти мужья рады принять ваши поздравления, — говорит Вэй Ин.
— Я… не умею красиво говорить, но мы с детьми украсили ваши покои как подобает, — смущённо продолжает госпожа Сюэ и ставит ребёнка — девочку лет четырёх-пяти — рядом с собой. — А ещё мои сыновья и дочка очень хотят познакомиться с маленьким господином Лань. Может быть, господа позволят им поиграть?
— О! Как это мило! — восклицает Вэй Ин, и Ванцзи согласно кивает, внутренне млея от удовольствия: Вэй Ин говорит, а ему самому не нужно больше мучительно подбирать слова и думать, не вышло ли сказанное чересчур официальным и холодным. Каждый раз он искренне наслаждается этой гармонией.
— Я думаю, если а-Юань захочет, нет никаких проблем. — Вэй Ин вопросительно смотрит на сына. — Что скажешь, Редисочка?
А-Юань смотрит на Ванцзи, и тот едва заметно кивает, давая понять, что тоже не против.
— Я очень хочу! — сообщает а-Юань. — Но как же время отхода ко сну?..
— Маленький господин может переночевать у нас, — предлагает госпожа Сюэ. — У сыновей огромная комната, места очень много!
— Ли-ли тоже хочет! — подаёт голос девочка и тянет мать за подол.
— Девочкам положено спать отдельно, а-Ли! — строго замечает госпожа Сюэ.
Вэй Ин смеётся.
— Мы с братом частенько прибегали спать в комнату к цзе-цзе, поэтому, я думаю, разочек Лили может поспать со всеми! Госпожа позволит?
Вэй Ин умильно складывает руки под подбородком, и его тут же копирует Лили, а следом и а-Юань. Ванцзи думает, что даже самое чёрствое сердце не выдержит такой трогательной атаки, и оказывается прав: вздохнув, госпожа Сюэ даёт своё разрешение, а затем берёт за руки детей и, пожелав спокойной ночи Ванцзи и Вэй Ину, идёт к большому дому.
И только тогда Ванцзи понимает, что их с Вэй Ином действительно ждёт ночь. И это — их первая брачная ночь.
Вероятно, эта мысль оказывает на него настолько парализующее действие, что он пропускает момент, когда Вэй Ин, что-то говоря ему, уходит довольно далеко. А потом спохватывается и возвращается обратно.
— Лань Чжань? Ты чего застыл, Лань Чжань? — Вэй Ин машет рукой перед глазами Ванцзи, пытаясь привлечь внимание, и его лицо оказывается так близко… Соблазнительно близко. Всё, что Ванцзи сдерживал в себе так долго, внезапно оказывается на грани того, чтобы вырваться наружу. Лента на его голове ощущается сейчас как никогда сильно: последняя (и первая) узда, взывающая к разуму.
— Мне кажется, нам пора зайти в дом, муж мой, — шепчет Вэй Ин практически в губы Ванцзи и затем — берёт за руку и тянет за собой. О, Ванцзи буквально желает быть утянутым.
В домике горят красные свадебные фонарики, все занавеси и ширмы заменены на алые, и спальное ложе тоже устлано алым шёлком. Здесь есть вино и закуски, а ещё (когда Ванцзи замечает это, его уши начинают гореть) на столике перед кроватью стоят два пузырька, в которых обычно хранят масла. Немедленно вспоминается, как во время их путешествия Вэй Ин однажды принёс книжку с весенними картинками, но вместо женщин и мужчин там были только мужчины.
— Смотри, Лань Чжань, я не знал, что у мужчин это происходит так! — со своей обычной восторженной искренностью воскликнул Вэй Ин и брякнул книгу прямо поверх письма, которое Ванцзи писал брату. Задохнувшись от столь неподобающей литературы (но больше, конечно, от смущения), Ванцзи изрезал книгу Бичэнем даже раньше, чем успел подумать. Вэй Ин затем сокрушался и называл его скучной ящерицей, но долго сердиться не стал и оттаял, стоило Ванцзи принести ему кувшин с вином (разумеется, не в знак извинения, Ванцзи действительно считал подобные книги неподобающими, а просто чтобы вернуть Вэй Ину хорошее расположение духа). Однако, прежде чем призвать Бичэнь, Ванцзи прочёл и запомнил всё, что увидел: и про задние врата, и про масла, и о том, как дарить наслаждение ртом. Он пока не понимал, какое удовольствие может доставить подобное, но, когда представлял на месте этих мужчин себя и Вэй Ина, неизменно испытывал неясное томление и… возбуждался.
Теперь же Ванзци предстоит брачная ночь, и он волен делать со своим законным супругом всё, чего так давно желал. И Вэй Ин, Вэй Ин тоже волен делать с ним то, что пожелает. Он же… желает?
Ванцзи выныривает из водоворота мыслей, чтобы увидеть, как его супруг сбрасывает с себя свадебное верхнее ханьфу и возится с поясом. Раздевается.
— Лань Чжань, ты не поможешь? Колокольчик запутался, и я не могу развязать…
Ванцзи тяжело сглатывает и идёт к Вэй Ину, чувствуя себя птицей, летящей на зов манка прямиком в охотничьи сети.
Руки Ванцзи, кажется, действуют сами по себе: распутывают пояс и ленту, на которой висит колокольчик с кистью, тянут за завязки, соединяющие полы нижнего ханьфу, снимают его. Вэй Ин предстаёт перед Ванцзи в одних лишь нижних одеждах, и они белоснежные, тонкие, почти просвечивающие. Чёрные волосы, которые Вэй Ин после свадьбы перехватил своей алой лентой, лежат на плече тяжёлой волной.
— Прекрасен… — шепчет Ванцзи и, напрасно пытаясь унять грохочущее сердце, наклоняется, нежно целуя Вэй Ина в лоб.
Вэй Ин замирает. И затем, вздохнув рвано, запрокидывает голову, чтобы посмотреть Ванцзи в глаза.
— Ты тоже прекрасен, Лань Чжань. Но я почти обнажён, а ты всё ещё одет. Так нечестно, муж мой.
— Вэй Ин разденет? — хмелея от собственной смелости, спрашивает Ванцзи и силой заставляет себя не зажмуриться. Ему не откажут, он уверен, но всё равно… страшно. Непривычно.
Улыбка — сияющая, любимая, способная развеять самые тёмные его страхи — озаряет лицо Вэй Ина.
— Как я могу отказать моему мужу?
Вэй Ин смелее, чем он сам, — Ванцзи знал это всегда. Уверенный, идущий за своим сердцем, не скованный правилами и чужими мнениями. Искренний, порывистый, страстный. Нижние штаны с лёгким шуршанием падают на пол, и Ванцзи оказывается полностью обнажён. Всё это время Вэй Ин смотрит ему в глаза, но руки… руки блуждают по телу Ванцзи, поглаживая, исследуя, трогая. Ванцзи до безумия нравится и хочется тоже трогать, исследовать, присваивать. Но сначала…
— Вэй Ин.
— М? — влажный розовый язык проходится по губам, заставляя Ванцзи задохнуться.
— Лента. Вэй Ин должен забрать ленту Ванцзи себе.
— О… — губы складываются в идеальную трубочку. Невыносимо. — Держать себя в узде, да? Значит, я должен… Лань Чжань, ты станешь разнузданным?
Если бы Ванцзи знал.
— Вэй Ин. Быстрее.
Руки приятной тяжестью ложатся Ванцзи на плечи, пальцы тянут за концы ленты, и она распускается.
Наконец-то.
Ванцзи рывком подхватывает Вэй Ина под бёдра и широкими шагами идёт к кровати. К брачному ложу — осознание этого вызывает отдельный восторг. Вэй Ин на алом шёлке, в просвечивающем белье, нестерпимо, немыслимо красив, Ванцзи думает, что готов умереть от этого зрелища. За такое зрелище — тоже. Вэй Ин обнимает его за шею и что-то делает, Ванцзи чувствует, как руки иногда касаются его затылка, а затем Вэй Ин приподнимается и — целует. В губы.
…
…
…
Это не первый их поцелуй.
Это первый такой поцелуй.
Это — пламя, жадность, голод, страсть и поединок, в котором не будет побеждённых, а лишь победители. Они то лижут, прикусывая, то невесомо касаются, то терзают губы друг друга, пока в груди не заканчивается воздух.
Ванцзи теперь знает, зачем ему воздух: чтобы целовать Вэй Ина. Снова.
Ему уже мало губ, и Ванцзи оставляет свои поцелуи на подбородке, скуле, ключице, шее. У Вэй Ина длинная, тонкая шея, а в межключичной ямке оказывается чувствительное местечко: когда Ванцзи касается его языком, Вэй Ина практически подбрасывает на кровати, а с губ срывается стон. В Ванцзи в этот момент, вероятно, что-то срывается, это похоже на то, как если бы драконье пламя сжигало его изнутри, но только не болью, а наслаждением.
Он берётся за руки Вэй Ина и хочет завести их ему за голову, но вместо этого застывает, потому что… потому что…
— Ты связал себя моей лентой?..
Вэй Ин молчит, безостановочно кусая губы, но смотрит с вызовом. Ванцзи вызов принимает, рывком сдёргивая с Вэй Ина бельё и одновременно разводя ему ноги. Вот так — хорошо. Так — он полностью в его власти. Целовать всё ещё хочется, но и облизывать тоже, и прикусывать. Вэй Ин мечется, вцепляется связанными руками в волосы Ванцзи. Наверное, больно, но Ванцзи не чувствует. Вэй Ин сладкий, желанный, хочется им насытиться, но Ванцзи заранее знает, что это невозможно. Этот неутолимый голод отныне будет сжигать его вечно. В паху запах Вэй Ина ярче, Ванцзи вдыхает глубоко и удивляется, когда слышит глухой рык, вырвавшийся из собственной груди.
— Ах, Лань Чжань, ты что творишь? — хнычет Вэй Ин. Он почти безостановочно говорит, зовёт по имени, это распаляет Ванцзи ещё сильнее. — Ты точно неопытен, гэгэ?
— М. Вэй Ин единственный. Навсегда.
— Лань Чжань, Лань Чжань, что ты несёшь, а? Ах…
В этот момент Ванцзи лижет головку члена Вэй Ина, и тот захлёбывается стонами. Ванцзи, довольный реакцией, вбирает член в рот полностью и начинает сосать, крепко удерживая мечущегося мужа за бёдра.
Вэй Ин очень отзывчивый и чувствительный, а ещё быстро теряет контроль: лисий хвост и уши появляются одновременно с тем, как он выплёскивается Ванцзи в рот, — и это, пожалуй, лучшая для Ванцзи награда. Чтобы не кончить самому, Ванцзи пережимает член у основания и сжимает до боли. Обстоятельность требует применить всё, что он видел в весенней книжке.
— Ох, Лань Чжань, ты такой яростный под своим холодным видом! Муж мой, откуда в тебе столько страсти? — практически мурлычет Вэй Ин, когда вновь обретает способность не стонать, а говорить внятно.
Ванцзи укладывается рядом с Вэй Ином, позволяя пристроить голову на своей груди. Он думает, что им обоим нужна передышка.
— Лань Чжань… развяжи мне руки? Затекли…
Ванцзи молча исполняет просьбу и хмурится, обнаруживая под лентой красные полосы. Дует на них, чтобы унять боль, нежно касается губами. Спрашивает:
— Больно?
Вэй Ин качает головой, улыбается, но почему-то грустно, словно надтреснуто.
— Не так больно, как было тебе.
Ванцзи замирает. Вэй Ин не мог видеть его спину, он тщательно за этим следил, значит, дева Цзян…
— Я увидел, когда тащил тебя, пьяного, из реки, — тихо говорит Вэй Ин. — Хотел снять мокрое ханьфу и… потом рыдал. Лань Чжань, я и шрамы увидел, и ленту свою на твоём запястье.
Ванцзи замирает, словно застигнутый на месте преступления вор. Ленту он впервые снял только сегодня.
— Вэй Ин… я…
— Я до этого сомневался. Я всю жизнь сомневаюсь, знаешь? Думал, да, я люблю тебя, и ты любишь меня, но… насколько я отравлю тебе жизнь? Стоит ли любовь таких жертв? Возможно, стоит просто побыть вместе и ты сам передумаешь… А потом увидел и понял, что пока я, лис-идиот, размышлял о каких-то там мнимых жертвах, ты уже жертвовал. Во имя меня. Во имя нашей любви. И я понял, что мои сомнения могли… разрушить нас, разрушить тебя, Лань Чжань! Я чуть не убил себя за это, когда понял!
Ванцзи садится и молча сгребает Вэй Ина в охапку. Того трясёт мелкой дрожью и слёзы катятся по щекам, но Ванцзи не утешает — словами. Он может утешить своим теплом, крепкими объятиями, а ещё — музыкой. Ванцзи тихонько напевает песню, которую когда-то для них сочинил, кажется, вечность назад. И это действует: Вэй Ин успокаивается, дыхание его становится ровнее, а затем он ёрзает в руках Ванцзи, пока не садится лицом к нему и не обвивает ногами бёдра.
— Ты меня любишь, Лань Чжань? Потому что я очень тебя люблю.
Ванцзи отвечает не задумываясь:
— Люблю тебя. Хочу тебя. Всё что угодно — тебя.
Вэй Ин тихонько смеётся.
— Обещаешь любить меня каждый день?
Ванцзи серьёзно кивает и — опрокидывает Вэй Ина на спину, оказываясь сверху.
— Каждый день, — клянётся он.
Они снова целуются, ведь иначе — зачем им воздух? И снова распаляются. В этот раз Вэй Ин сам разводит ноги и, пунцовея щеками, просит:
— Хочу сделать это с тобой, Лань-эр-гэгэ.
Ванцзи молча тянется за маслом.
Это на самом деле сложно. Член Ванцзи несоразмерен с узким входом Вэй Ина, и, когда Ванцзи пытается войти, Вэй Ин вскрикивает от боли. Ванцзи немедленно останавливается.
— Ах, Лань Чжань, как больно! Как они это делают, муж мой?! Я умру, я не выдержу!
Ванцзи отстраняется. В книжке не было ничего про то, как облегчить соитие, только про масло. Но, возможно, нужно сначала попробовать что-то поменьше, чем член?.. Ванцзи напряжённо думает, рефлекторно поглаживая Вэй Ина по ягодице. Собственные пальцы вблизи покрасневшего, сжатого входа наводят Ванцзи на мысль, и он слегка давит на вход мизинцем. Скользкий от масла, палец почти без труда проникает внутрь. Вэй Ин удивлённо вскидывает голову.
— Палец? Но…
— Попробую, — кратко бросает Ванцзи в качестве объяснения и со всей присущей ему серьёзностью, берётся за дело. Он меняет пальцы, затем пробует присоединить к одному второй, а затем третий, и с каждым разом получается всё лучше. Пальцы скользят свободнее, Ванцзи даже разводит их внутри, и Вэй Ин только иногда морщится, а потом Ванцзи что-то задевает, и он восторженно ахает, стонет и подмахивает бёдрами, стремясь усилить давление.
— Что это?! Лань Чжань, сделай так снова… ох! Ещё! Гэгэ!
Член Вэй Ина вновь твердеет, Ванцзи, довольный собой, лижет красную головку. Четыре пальца и нужный угол — теперь, вероятно, можно поменять пальцы на член.
Вэй Ина Ванцзи переворачивает, и тот послушно встаёт на колени, прогибаясь в пояснице. Ещё немного масла — и у них получается.
— Гэгэ, ты такой большой, так хорошо, ты так меня растягиваешь, а-ах! — Вэй Ин болтает без умолку, но для Ванцзи это значит прежде всего то, что Вэй Ину действительно хорошо, потому что, когда плохо, — Вэй Ин молчит.
Внутри тесно, горячо, и почти нестерпимо хочется сразу начать двигаться быстро, с силой вбиваясь в желанное тело, но, разумеется, Ванцзи сдерживается. Это их первый раз, всё должно быть настолько идеально, насколько возможно. Он начинает с крошечных толчков, стараясь задевать то место, давление на которое дарит Вэй Ину наслаждение, и, когда это получается, когда Вэй Ин расслабляется и пытается насадиться на его член сам, — убыстряется. А ещё целует — спину, шею, гладит плоский живот, грудь, бёдра. Вэй Ин прекращает разговаривать, только стонет, прогибается ещё больше, колени беспомощно разъезжаются, потому что Ванцзи уже не сдерживается.
Кончая, Вэй Ин выкрикивает его имя, и тогда Ванцзи кончает тоже, и тоже — с именем мужа на губах.
Когда за окном брезжит первыми искрами солнца рассвет, Вэй Ин обессилен настолько, что почти не в состоянии шевелиться. Ванцзи моет его в деревянной бочке, куда приносит на руках. Они оба сбились со счёта, сколько раз любили друг друга этой ночью. Ванцзи не может сдержать нежной улыбки, когда Вэй Ин что-то бессвязно бормочет, пока он заворачивает его в чистое покрывало, чтобы обсушить.
— Вэй Ин, спи, — тихонько просит Ванцзи. — Поговорим позже.
Но его муж всегда был упрямым, поэтому трясёт головой и усилием воли открывает глаза.
— Лань Чжань… когда ты сказал, что будешь любить меня каждый день, ты же не имел в виду вот это? — и Вэй Ин кивает в сторону разворошённого постельного ложа. — Пожалуйста, скажи, что нет!
Ванцзи внутренне смеётся и хочет зацеловать своего залюбленного мужа. Ну да — снова. Однако вместо этого он делает максимально серьёзное лицо и убеждённо кивает.
— Каждый день, значит, каждый день!
Вэй Ин прячет голову в покрывало и громко стонет.
Несколько дней спустя Ванцзи с семьёй покидают гостеприимный город.
— Мы же ещё сюда вернёмся? — спрашивает а-Юань, когда городские ворота практически скрываются из виду. Я обещал своим друзьям, что мы вернёмся!
— Ты так подружился с ребятами Сюэ, да, Редисочка? — Вэй Ин треплет сына по голове и поправляет седло на Яблочке.
— Да, особенно с Сюэ Яном! Он даже делился со мной сладостями, хотя очень-очень их любит!
— Ну, тогда придётся вернуться. На годовщину свадьбы, например, да, Лань Чжань?
— Мгм.
— А кстати, как называется этот город?
— А я знаю, я знаю! — сияет а-Юань. — Ян-Ян мне сказал! Этот город называется город И!
Их путешествие подходит к концу в середине осени. К этому времени Вэй Ин всё чаще вспоминает пещеру с кроликами и то, как хорошо им было там жить. Ванцзи кивает, улыбается и делает вид, что не замечает, как их путь плавно поворачивает к Гусу.
Во всех землях готовятся к уборке урожая и зиме, когда однажды вечером Ванцзи открывает плетёную калитку и уверенно ведёт свою семью к стоящему на холме дому.
— Это что, постоялый двор? — удивляется Вэй Ин. — Какой маленький и как-то на отшибе города. О, здесь есть пруд с лотосами! Смотри, Редисочка, лотосы!
Вэй Ин хватает сына за руку, и они буквально несутся к воде. Ванцзи угощает Яблочко его любимым лакомством и отпускает пастись — травы здесь предостаточно.
— Кролики! Папочки, тут кролики! — кричит а-Юань мгновение спустя и, бросив Вэй Ина у пруда, несётся к дому, у которого действительно прыгают белый и чёрный кролик.
Ванцзи подходит к мужу и встаёт рядом. Вид у Вэй Ина несколько потрясённый.
— Пруд с лотосами. Кролики. Дом на границе Гусу и Юньмэна. Лань Чжань, это…
— Наш дом, — кивает Ванцзи. — Наши братья помогли мне здесь всё устроить ещё до путешествия. Я хотел, чтобы у вас с а-Юанем было место, куда вы всегда могли бы вернуться.
Вэй Ин набирает в грудь воздуха, но, кажется, не в силах вымолвить ни слова. Поэтому — он просто протягивает руки, и Ванцзи, ни мгновения не колеблясь, заключает его в объятия. А-Юань звонко смеётся, пытаясь поймать Бая и Хена (кролики продолжали мирно жить в пещере, когда Ванцзи за ними пришёл), Яблочко щиплет траву на пригорке, и всё вокруг наполнено абсолютным покоем. Именно его Ванцзи чувствует сейчас в своём сердце.
Им ещё многое предстоит: отправиться на свадьбу девы Цзян и Цзинь Цзысюаня, определить, как а-Юань станет добираться на занятия в Облачные глубины, и главное, сообщить родным и близким о том, что они теперь мужья (и не пасть жертвами гнева дяди и главы клана Цзян).
Всё это обязательно случится — в недалёком и далёком будущем, но здесь и сейчас важно лишь то, что они вместе.
— Люблю тебя, — говорит Вэй Ин.
— Люблю, — эхом откликается Ванцзи, а потом — они смотрят друг на друга и улыбаются: небесный синий дракон и его хули-цзин.
-
-
17.07.2022 в 22:59Спасибо за удовольствие! Огромное спасибо!