Терапевт - это 1024 гигапевта или 1048576 мегапевтов
Название: Сказка о драконе и хули-цзине
Автор: Дила
Бета: Nefritica
Персонажи: Лань Чжань/Вэй Ин, Лань Юань, Цзян Яньли, Лань Хуань, Мэн Яо, Лань Цижэнь, Цзян Чэн, Цзинь Цзысюань
Размер: макси
Жанры: AUHurt/Comfort, Ангст, Драма, Романтика, Фэнтези
Предупреждение: смерть второстепенных персонажей, счастливый финал
читать дальшеДни Ванцзи теперь похожи на одинаковые, скучные бусины, нанизанные на нитку благоразумия.
Он думает: «Ничего не поделать. Вэй Ин достоин того, чтобы уважать его выбор».
И ещё: «Рано или поздно он захотел бы уйти. Что ему, такому яркому и свободолюбивому, делать с таким, как я?».
И: «Правилами запрещено тосковать. Тоска препятствует совершенствованию, туманит разум и тяготит сердце».
В попытках обрести прежний покой (или хотя бы иллюзию этого покоя) Ванцзи часами переписывает правила, посещает ледяной источник и усердно медитирует.
Он честно старается не думать, как в ровные столбцы иероглифов его собственным изящным почерком оказывается вплетено:
«Вэй Ин».
«Вернись».
«Ко мне».
Неисполнимое желание.
В ледяном источнике Ванцзи слышится возмущённый звонкий голос, который ещё недавно заставлял его выйти из воды. Сейчас Ванцзи готов не просто выйти, но и никогда не приближаться к студёным водам, лишь бы снова увидеть обладателя этого голоса.
Несбыточное желание.
Медитации погружают его в пучину сожалений. Ванцзи упрекает себя в недостаточной твёрдости духа, в том, что своим состоянием он порочит гордое имя Второго Нефрита клана Лань, но тоска пускает в нём корни всё глубже. Ванцзи становится тесно в его просторной пещере и пусто — наедине с собой.
Должно быть, именно тоска становится причиной того, что однажды на рассвете он отправляется в путь и останавливается лишь тогда, когда обнаруживает себя стоящим на шумной площади в центре Илина. Вокруг снуют люди, от торговых палаток доносятся запахи еды и специй, продавцы зазывают к себе покупателей, и никому нет дела до застывшего среди всей этой суеты заклинателя в бело-голубых одеждах.
Ванцзи моментально начинает чувствовать себя растерянно и неуютно. Зачем он пришёл сюда? В робкой надежде увидеть того, кто его покинул? Того, кто дал понять, что присутствие Ванцзи более не желанно…
— Так, ты чего здесь ошиваешься? Украл что-то небось?! Как надоели эти беспризорники!
Этот мужской голос такой громкий и грубый, что Ванцзи невольно оборачивается, отвлекаясь от своих мрачных мыслей. У лавки неподалёку начинает собираться привлечённая криком толпа. На лотке Ванцзи видит разложенные игрушки: деревянные мечи, вертушки, фигурки животных, а за прилавком грузный седовласый торговец кричит на маленького мальчика в сером поношенном ханьфу. Его волчьи серебристо-белые ушки в страхе прижаты к голове, а хвост опущен и дрожит. Прежде чем Ванцзи вспоминает о Правиле, запрещающем вмешиваться в чужие дела, он делает несколько шагов и решительно встаёт рядом с мальчиком.
— Что здесь происходит?
Торговец мгновенно окидывает Ванцзи оценивающим взглядом, и выражение его лица разительно меняется от злобного к заискивающему.
— Ох, молодой господин, вы что-то желаете?
— Почему вы кричите на ребёнка?
— Я… молодой господин, неужели это ваш ребёнок? — лебезит торговец и картинно заламывает руки. — Ах, великие духи, конечно, он ваш, вы ведь так похожи!
Ванцзи открывает рот, чтобы опровергнуть это нелепое утверждение, но в этот момент мальчик внезапно обхватывает его за ногу и принимается громко плакать.
Люди, собравшиеся вокруг, начинают переговариваться.
— Торговец напугал малыша, вон как тот схватился за отца…
— Но почему же отец его не утешает?
— Эх, молодость! Верно, это первенец, у него ещё нет никакого опыта!
Ванцзи чувствует, как уши начинают пылать, а растерянность усиливается. Он беспомощно оглядывается в надежде, что настоящие родители мальчика найдутся.
— Но где же мать? — спрашивает пожилая женщина, а потом сквозь толпу кто-то активно пробирается, не стесняясь, судя по вскрикам, орудовать локтями, и к Ванцзи с прилипшим к нему ребёнком буквально вываливается... Вэй Ин!
— Я! Я его мать! — кричит он и раздражённо машет руками. — Ну, чего собрались? Всё, спектакль окончен, расходитесь!
Немало ошарашенные от такого напора люди действительно начинают послушно расходиться, а Вэй Ин меж тем переводит укоризненный взгляд на ребёнка.
— А-Юань, ты почему от меня сбежал? Ведь я только на мгновение отвлёкся, чтобы купить семян редиса для твоей тётушки! Ты хочешь, чтобы она нас с тобой обоих убила?
Малыш, которого Вэй Ин назвал а-Юанем, ненадолго затихает, слушая, а потом его ротик снова кривится, и вот он уже опять громко ревёт, зарываясь лицом в подол ханьфу Ванцзи.
— Ну, здрасьте! Он опять в слёзы… — укоризненно качает головой Вэй Ин. — И что мне с тобой делать? Прости, Лань Чжань, наверное, мы мешаем тебе заниматься делами?
«Ты — мои дела», — хочет сказать Ванцзи. — «И нет их важнее».
Но, разумеется, вслух он произносит совсем иное:
— Здравствуй, Вэй Ин. Нет, я… пришёл купить немного чернил. Я не спешу.
Врать запрещено, но чернила на самом деле кончились от постоянного переписывания правил, а потому, раз уж Ванцзи всё равно в городе, отчего бы не пополнить запасы?
Лицо Вэй Ина освещает яркая улыбка, и весь он тоже сразу словно светится: Ванцзи каждый раз очаровывается этим зрелищем.
— Отлично! Тогда позволь угостить тебя обедом, Лань Чжань! Мы редко выбираемся в город, и ты, я знаю, тоже, так что грех не отпраздновать нашу встречу!
— Мгм. — Ванцзи кивает, а потом смотрит на ребёнка. Кажется, Вэй Ин не намерен его успокаивать. — А как же?... — начинает он, но в этот момент мальчик вдруг резко прекращает плакать и поднимает голову, глядя на Ванцзи. У него удивительные серые глаза точь-в-точь как у…
— Если ты перестал реветь, то вставай, а-Юань, а то гэгэ на тебя рассердится, — говорит Вэй Ин и протягивает ребёнку руку. Тот послушно цепляется за неё своей крошечной ладошкой и встаёт, опасливо покосившись на Ванцзи.
— Я не сержусь, — считает нужным успокоить его Ванцзи и потом смотрит на прилавок с игрушками. — А-Юань хотел что-то из этого?
Мальчик смущается и спешит отрицательно помотать головой, но воодушевлённо завилявший хвост говорит об обратном. Ванцзи едва сдерживает улыбку: он помнит, как сложно было управлять эмоциями в полуформе в первое время. И затем его улыбка меркнет — за подобную несдержанность в Облачных глубинах всегда наказывали. Хорошо, что а-Юаня никто даже не думает ругать, Ванцзи не хочет для него наказаний. Ни для кого не хочет, если быть честным.
— Тебе понравились игрушки и поэтому ты отошёл от меня? А что тебе понравилось, покажи? — Вэй Ин присаживается перед мальчиком и подталкивает его к прилавку. Ванцзи наблюдает, как они рассматривают деревянные мечи и лошадок, как смеются, когда Вэй Ин разыгрывает маленькое представление с ними, и впервые за несколько недель, проведённых в одиночестве, чувствует себя счастливым.
— Ладно, это действительно весело, но нам пора! — Вэй Ин кладёт игрушки обратно под возмущённым взглядом торговца и погрустневшим — а-Юаня и подхватывает ребёнка на руки. — Ну что, идём? — обращается он к Ванцзи. Но тот удивлён настолько, что не удерживается от вопроса:
— Разве ты не купишь ему игрушку?
— А зачем? У нас денег только на редис, Вэнь Цин не порадуется, если мы станем транжирить их на пустяки.
Подбросив а-Юаня поудобнее, Вэй Ин направляется к ближайшей таверне, а Ванцзи смотрит на брошенную лошадку и мечи и поворачивается к торговцу. Спустя несколько минут он догоняет Вэй Ина, и искренняя, безбрежная радость, которой сияют глаза а-Юаня, когда Ванцзи вручает ему игрушки, даже лучше чуть слышного «спасибо, гэгэ», которое тот произносит.
В таверне много народа и довольно шумно, но Вэй Ин, кажется, чувствует себя среди всего этого как рыба в воде: бодро пробирается к свободному столику, усаживается, зовёт подавальщика и делает заказ, не прекращая улыбаться и болтать с а-Юанем и Ванцзи. Как обычно, это фразы, не требующие в ответ что-то кроме кивков или «м!» от Ванцзи и «да» у а-Юаня. Кажется, мальчик не особо разговорчив, но зато улыбчив и очень оживлён — помимо цвета глаз, это тоже напоминает о Вэй Ине. Ванцзи кажется, что и привязал его к себе малыш не меньше… А ещё а-Юань внезапно отвечает ему взаимностью: доверчиво лезет на руки, пока готовят еду, и вкладывает в ладонь один из мечей, предлагая поиграть. Ванцзи относится к этому предложению со всей серьёзностью и первое, что делает, — поправляет пальчики а-Юаня на рукояти, кратко объясняя, как правильно наносить и отражать удары. Мальчик слушает его с восторгом и вниманием и тут же повторяет абсолютно правильно. Ванцзи полагает, что это большой успех: даже он сам не с первого раза усвоил такие вещи, хотя считался очень одарённым ребёнком (если судить по словам учителей и скупой похвале от дяди).
— А-йя, ну надо же! — хохочет над ними Вэй Ин, ударяя себя по коленям. — Ну прямо отец и сын! А-Юань, я тебя не узнаю, ты ведь у нас известный противник драк!
Мальчик смущённо мотает головой и шевелит волчьими ушками.
— Сянь-гэгэ дразнит, — бурчит он. — А-Юань не трус!
— Не трус, конечно, не трус, ты — моя любимая редисочка и любишь сидеть на грядке взамен беготни с мальчишками. — Вэй Ин протягивает руки. — Иди ко мне. Сейчас принесут еду, ты будешь мешать Лань Чжаню.
— Всё хорошо. — Ванцзи поудобнее усаживает ребёнка на своём колене. — А-Юань не мешает. Но разговаривать за едой запрещено, — строго говорит он, и а-Юань серьёзно кивает, откладывая игрушки.
Пока подавальщик расставляет на столе многочисленные блюда, Вэй Ин смотрит на Ванцзи с а-Юанем на руках и качает головой, как болванчик.
— Никогда бы не поверил, что этот ребёнок может быть таким послушным. Хотя… с тобой рядом даже мне хочется вести себя прилично. — Вэй Ин ловит взгляд Ванцзи и медленно облизывает губы. — Хотя чаще всё-таки нет…
Ванцзи давится воздухом и вспыхивает. Дышать становится тяжело, а людей вокруг внезапно так много, что он едва сдерживает порыв перекинуться в дракона и утащить подальше ото всех теперь уже два своих сокровища. Ванцзи практически стонет — настолько это желание нестерпимо.
— Бесстыдник, — бормочет он и с недопустимой поспешностью берётся за пиалу с водой (как жаль, что погасить внутренний пожар с её помощью невозможно).
Вэй Ин понимающе посмеивается, и они все принимаются за еду.
Ванцзи чувствует, что мог бы очень быстро к этому привыкнуть: к совместным трапезам с болтовнёй Вэй Ина и уютной вознёй а-Юаня, которому приходится немного помогать с тем, чтобы есть аккуратно. Ванцзи замечает, что малыш явно очень голоден, но, когда приносят сладкий бобовый суп, недоуменно смотрит на тарелку.
— М? Суп. Сладко, ешь, — говорит Ванцзи.
— Он не часто видит сладкое, — поясняет Вэй Ин и прячет кривую улыбку за пиалой с вином. — Его семья — это старенькая бабушка и троюродные дядя с тётей, которые скорее выживают, чем живут. С тех пор как по городу начали рыскать Вэни, они опасаются даже выбираться на рынок для продажи овощей, как делали это раньше. А к Вэнь Цин почти перестали приходить пациенты… Люди боятся, что гнев Вэней обрушится и на них.
Вэй Ин осекается — словно приказывает себе замолчать — и неловко трёт кончик носа. Ванцзи находит это очаровательным даже несмотря на то, что услышанное заставляет его негодовать. Это несправедливо. То, что кому-то вроде Вэй Ина и людей, которые посмели его защитить, теперь приходится так тяжело жить.
— Прости, Лань Чжань, что-то я разнылся!
— Нет, ты… — Ванцзи уже тянется взять Вэй Ина за руку, но вовремя себя одёргивает. — Все в порядке.
Они смотрят друг на друга, кажется, целую вечность, и Ванцзи искренне жаль, что он не может читать по глазам и вообще плох во всём, что касается чувств других людей, потому что он очень, очень хочет знать, о чём думает сейчас Вэй Ин.
— Гэгэ… гэгэ, а-Юань хочет есть суп. — Слышит он и невероятным усилием воли отводит взгляд. Но мальчик, сидящий у него на коленях, требует помощи, и Ванцзи, разумеется, помогает.
Когда обед закончен, Вэй Ин тянется к тощему кошельку у себя на поясе и пересчитывает его содержимое. Когда процесс растягивается настолько, что подавальщик начинает недовольно бурчать себе под нос, а а-Юань — нетерпеливо ёрзать, Ванцзи молча кладёт на стол серебряный слиток и встаёт. Подавальщик кланяется и довольно благодарит, а Вэй Ин смеётся.
— Лань Чжань, ты опять меня спас! Прости, я не рассчитал…
— Не нужно, — обрывает его Ванцзи.
— Что «не нужно»? Ты такой суровый, братец Лань!
— Говорить «спасибо» и «прости». Этому нет места между нами.
Вэй Ин ошеломлённо распахивает глаза, а потом словно давится воздухом и закрывает лицо ладонями.
— Лань-эр-гэгэ, ну что ты творишь?! Разве можно говорить такое в лицо, а если бы моё сердце не выдержало?!
— Нелепица, — бормочет Ванцзи, чувствуя, как тоже краснеет.
Выйдя из таверны, они останавливаются, поворачиваясь друг к другу. Ванцзи знает, что сейчас произойдёт: Вэй Ин простится, заберёт у него а-Юаня и уйдёт в ту жизнь, которую он выбрал. В жизнь без Ванцзи.
— Ну что, а-Юань, прощайся с богатеньким гэгэ и пойдём домой, пока твоя тётушка не начала нас искать, — вторя мыслям Ванцзи, говорит Вэй Ин и хочет взять ребёнка, но тот вдруг проворно уворачивается. — Эй, ты что, не хочешь на ручки к Сянь-гэгэ?
— А-Юань хочет ещё играть с богатым гэгэ, — сообщает малыш, уткнувшись в плечо Ванцзи, и тот в порыве молчаливой благодарности сильнее прижимает его к себе.
Вэй Ин немного колеблется, а потом обречённо машет рукой.
— Ну хорошо! Но только до вечера!
Возражений на это не следует.
Ванцзи не может поверить, но Вэй Ин действительно ведёт его в место, где он сейчас живёт. Но вопрос ли это доверия или легкомыслия?.. Ванцзи не знает. А-Юань, убедившись, что «богатый гэгэ» действительно не собирается никуда исчезать, просит опустить его на землю и теперь бежит впереди, размахивая одновременно двумя мечами.
Вэй Ин, шагающий рядом с Ванцзи, периодически окликает мальчика, когда тот забегает слишком далеко.
— У него есть все данные, чтобы сформировать золотое ядро, — где-то между «а-Юань!» и «а ну, назад!» вдруг сообщает Вэй Ин, и Ванцзи изумлённо приподнимает бровь. Этого он не ожидал.
— Я тоже удивился, когда узнал, но его отец был заклинателем. Не очень сильным, но мне отчего-то кажется, что а-Юань мог бы его обойти… ну, если бы родился в другое время, а ещё лучше — в другом клане.
Улыбка на губах Вэй Ина снова становится горькой, стынет безысходностью. Ванцзи не желает видеть его таким.
— Вэй Ин может научить. Как сформировать ядро.
Едва заметное качание головы и болезненно поджавшиеся губы приходится принять за ответ. Ванцзи сбит с толку: Вэй Ин всегда казался ему оптимистом, всегда был полон жизни, самой жизнью, но сейчас он словно утратил веру в себя. Осознавать это больно, но ещё больнее думать о том, что сам Ванцзи не в силах этого исправить.
Вэни живут на самой окраине города; несколько кособоких домиков, небольшой огород да скудный сад с дикими яблонями — вот, кажется, и всё, чем они владеют.
Навстречу им выходит тоненькая девушка в тёмном ханьфу, чью несомненную красоту скрадывает строгое выражение лица и взгляд, в котором ярко полыхает пламя непримиримости.
— Вэй Усянь! Где ты был так долго и кого с собой приволок? — резко спрашивает незнакомка, насторожённо глядя на Ванцзи.
— Ай, Вэнь Цин, все претензии к а-Юаню, это он не захотел расставаться с Лань Чжанем, а в городе задерживаться было слишком опасно.
Словно в подтверждение слов Вэй Ина, а-Юань подбегает к Ванцзи и надёжно обхватывает его ногу.
Сам Ванцзи склоняется в почтительном поклоне.
— Лань Ванцзи приветствует деву Вэнь и просит простить за внезапное вторжение.
Когда он выпрямляется, Вэнь Цин кланяется в ответ.
— Простите, молодой господин Лань, я немного подозрительна по натуре…
Вэй Ин рядом несдержанно фыркает и тотчас же зарабатывает в свой адрес испепеляющий взгляд.
— И не смотри на меня так, — смеётся он. — Просто твоё «немного подозрительна» — это как «лёд слегка холодный», а «вода чуть-чуть жидкая».
Кажется, подзатыльник, который Вэй Ин получает вслед за этим, только ещё больше его смешит. Ванцзи отвлекается от перепалки, когда а-Юань тянет его за ханьфу.
— Гэгэ, играть! — просит он, и Ванцзи позволяет вовлечь себя в очередное сражение. Это куда лучше, чем думать о том, что Вэй Ин живёт вместе с красивой девой и они так замечательно ладят. Ванцзи должен радоваться счастью Вэй Ина, но… не может — настолько он несовершенен.
А-Юань абсолютно не замечает его несовершенства: он искренне тянется, внимая каждому слову и слушаясь беспрекословно. Он заглядывает в глаза и смеётся так звонко и заразительно, что бедное сердце Ванцзи теперь беспрестанно кровоточит от новой боли ещё одной предстоящей разлуки.
На короткое время Вэй Ин оставляет их одних, но затем возвращается и с удовольствием включается в игру: изображает из себя то лошадь, то глупого ослика, то неуклюжего медведя, подхватывает а-Юаня на руки и подбрасывает высоко над головой. Ванцзи считает, что заливистый хохот и бесконечное счастье в одинаковых серых глазах — невысокая цена за горечь скорого расставания.
Едва солнце начинает клониться к закату, а-Юань заползает на колени к Ванцзи и, скрутившись в уютный клубок, засыпает. К тому времени он уже устал настолько, что весь последний час они проводят, сидя на широкой скамье у домика брата и сестры Вэнь. Вэй Ин посмеивается, когда а-Юань во сне тычется Ванцзи в живот.
— Знает, куда приткнуться. Но спать на твоём хвосте ещё лучше, Лань Чжань.
«Тогда спи. На моём хвосте, на мне, со мной!» — безмолвно просит Ванцзи.
Когда последние лучи солнца мерцают, растворяясь за горизонтом, Вэй Ин забирает у него ребёнка и уносит в дом. И потом уже не находит Ванцзи снова.
— Даже не попрощался, да?..
Горечь, снова эта горечь.
— Ну и ладно. Лети по своему праведному светлому пути, Лань Чжань, а я пойду по тёмной тропинке, потому что лисам и в темноте неплохо!
Вэй Ин усаживается на скамью и вытягивает из-за пояса флейту. Мелодия, которую он играет, нарочито весела и безмятежна, но Ванцзи от этой кажущейся безмятежности тяжело опускается на землю.
Он совсем рядом — всего лишь за углом дома, надёжно скрытый от посторонних глаз драконьим умением временно маскировать своё присутствие. Ванцзи не может проститься с Вэй Ином, только не снова, и всё, что ему остаётся, — это несколько минут тайного наблюдения, а затем долгий путь обратно в пещеру, где его ждут только кролики и одиночество.
Автор: Дила
Бета: Nefritica
Персонажи: Лань Чжань/Вэй Ин, Лань Юань, Цзян Яньли, Лань Хуань, Мэн Яо, Лань Цижэнь, Цзян Чэн, Цзинь Цзысюань
Размер: макси
Жанры: AUHurt/Comfort, Ангст, Драма, Романтика, Фэнтези
Предупреждение: смерть второстепенных персонажей, счастливый финал
Новое сокровище
читать дальшеДни Ванцзи теперь похожи на одинаковые, скучные бусины, нанизанные на нитку благоразумия.
Он думает: «Ничего не поделать. Вэй Ин достоин того, чтобы уважать его выбор».
И ещё: «Рано или поздно он захотел бы уйти. Что ему, такому яркому и свободолюбивому, делать с таким, как я?».
И: «Правилами запрещено тосковать. Тоска препятствует совершенствованию, туманит разум и тяготит сердце».
В попытках обрести прежний покой (или хотя бы иллюзию этого покоя) Ванцзи часами переписывает правила, посещает ледяной источник и усердно медитирует.
Он честно старается не думать, как в ровные столбцы иероглифов его собственным изящным почерком оказывается вплетено:
«Вэй Ин».
«Вернись».
«Ко мне».
Неисполнимое желание.
В ледяном источнике Ванцзи слышится возмущённый звонкий голос, который ещё недавно заставлял его выйти из воды. Сейчас Ванцзи готов не просто выйти, но и никогда не приближаться к студёным водам, лишь бы снова увидеть обладателя этого голоса.
Несбыточное желание.
Медитации погружают его в пучину сожалений. Ванцзи упрекает себя в недостаточной твёрдости духа, в том, что своим состоянием он порочит гордое имя Второго Нефрита клана Лань, но тоска пускает в нём корни всё глубже. Ванцзи становится тесно в его просторной пещере и пусто — наедине с собой.
Должно быть, именно тоска становится причиной того, что однажды на рассвете он отправляется в путь и останавливается лишь тогда, когда обнаруживает себя стоящим на шумной площади в центре Илина. Вокруг снуют люди, от торговых палаток доносятся запахи еды и специй, продавцы зазывают к себе покупателей, и никому нет дела до застывшего среди всей этой суеты заклинателя в бело-голубых одеждах.
Ванцзи моментально начинает чувствовать себя растерянно и неуютно. Зачем он пришёл сюда? В робкой надежде увидеть того, кто его покинул? Того, кто дал понять, что присутствие Ванцзи более не желанно…
— Так, ты чего здесь ошиваешься? Украл что-то небось?! Как надоели эти беспризорники!
Этот мужской голос такой громкий и грубый, что Ванцзи невольно оборачивается, отвлекаясь от своих мрачных мыслей. У лавки неподалёку начинает собираться привлечённая криком толпа. На лотке Ванцзи видит разложенные игрушки: деревянные мечи, вертушки, фигурки животных, а за прилавком грузный седовласый торговец кричит на маленького мальчика в сером поношенном ханьфу. Его волчьи серебристо-белые ушки в страхе прижаты к голове, а хвост опущен и дрожит. Прежде чем Ванцзи вспоминает о Правиле, запрещающем вмешиваться в чужие дела, он делает несколько шагов и решительно встаёт рядом с мальчиком.
— Что здесь происходит?
Торговец мгновенно окидывает Ванцзи оценивающим взглядом, и выражение его лица разительно меняется от злобного к заискивающему.
— Ох, молодой господин, вы что-то желаете?
— Почему вы кричите на ребёнка?
— Я… молодой господин, неужели это ваш ребёнок? — лебезит торговец и картинно заламывает руки. — Ах, великие духи, конечно, он ваш, вы ведь так похожи!
Ванцзи открывает рот, чтобы опровергнуть это нелепое утверждение, но в этот момент мальчик внезапно обхватывает его за ногу и принимается громко плакать.
Люди, собравшиеся вокруг, начинают переговариваться.
— Торговец напугал малыша, вон как тот схватился за отца…
— Но почему же отец его не утешает?
— Эх, молодость! Верно, это первенец, у него ещё нет никакого опыта!
Ванцзи чувствует, как уши начинают пылать, а растерянность усиливается. Он беспомощно оглядывается в надежде, что настоящие родители мальчика найдутся.
— Но где же мать? — спрашивает пожилая женщина, а потом сквозь толпу кто-то активно пробирается, не стесняясь, судя по вскрикам, орудовать локтями, и к Ванцзи с прилипшим к нему ребёнком буквально вываливается... Вэй Ин!
— Я! Я его мать! — кричит он и раздражённо машет руками. — Ну, чего собрались? Всё, спектакль окончен, расходитесь!
Немало ошарашенные от такого напора люди действительно начинают послушно расходиться, а Вэй Ин меж тем переводит укоризненный взгляд на ребёнка.
— А-Юань, ты почему от меня сбежал? Ведь я только на мгновение отвлёкся, чтобы купить семян редиса для твоей тётушки! Ты хочешь, чтобы она нас с тобой обоих убила?
Малыш, которого Вэй Ин назвал а-Юанем, ненадолго затихает, слушая, а потом его ротик снова кривится, и вот он уже опять громко ревёт, зарываясь лицом в подол ханьфу Ванцзи.
— Ну, здрасьте! Он опять в слёзы… — укоризненно качает головой Вэй Ин. — И что мне с тобой делать? Прости, Лань Чжань, наверное, мы мешаем тебе заниматься делами?
«Ты — мои дела», — хочет сказать Ванцзи. — «И нет их важнее».
Но, разумеется, вслух он произносит совсем иное:
— Здравствуй, Вэй Ин. Нет, я… пришёл купить немного чернил. Я не спешу.
Врать запрещено, но чернила на самом деле кончились от постоянного переписывания правил, а потому, раз уж Ванцзи всё равно в городе, отчего бы не пополнить запасы?
Лицо Вэй Ина освещает яркая улыбка, и весь он тоже сразу словно светится: Ванцзи каждый раз очаровывается этим зрелищем.
— Отлично! Тогда позволь угостить тебя обедом, Лань Чжань! Мы редко выбираемся в город, и ты, я знаю, тоже, так что грех не отпраздновать нашу встречу!
— Мгм. — Ванцзи кивает, а потом смотрит на ребёнка. Кажется, Вэй Ин не намерен его успокаивать. — А как же?... — начинает он, но в этот момент мальчик вдруг резко прекращает плакать и поднимает голову, глядя на Ванцзи. У него удивительные серые глаза точь-в-точь как у…
— Если ты перестал реветь, то вставай, а-Юань, а то гэгэ на тебя рассердится, — говорит Вэй Ин и протягивает ребёнку руку. Тот послушно цепляется за неё своей крошечной ладошкой и встаёт, опасливо покосившись на Ванцзи.
— Я не сержусь, — считает нужным успокоить его Ванцзи и потом смотрит на прилавок с игрушками. — А-Юань хотел что-то из этого?
Мальчик смущается и спешит отрицательно помотать головой, но воодушевлённо завилявший хвост говорит об обратном. Ванцзи едва сдерживает улыбку: он помнит, как сложно было управлять эмоциями в полуформе в первое время. И затем его улыбка меркнет — за подобную несдержанность в Облачных глубинах всегда наказывали. Хорошо, что а-Юаня никто даже не думает ругать, Ванцзи не хочет для него наказаний. Ни для кого не хочет, если быть честным.
— Тебе понравились игрушки и поэтому ты отошёл от меня? А что тебе понравилось, покажи? — Вэй Ин присаживается перед мальчиком и подталкивает его к прилавку. Ванцзи наблюдает, как они рассматривают деревянные мечи и лошадок, как смеются, когда Вэй Ин разыгрывает маленькое представление с ними, и впервые за несколько недель, проведённых в одиночестве, чувствует себя счастливым.
— Ладно, это действительно весело, но нам пора! — Вэй Ин кладёт игрушки обратно под возмущённым взглядом торговца и погрустневшим — а-Юаня и подхватывает ребёнка на руки. — Ну что, идём? — обращается он к Ванцзи. Но тот удивлён настолько, что не удерживается от вопроса:
— Разве ты не купишь ему игрушку?
— А зачем? У нас денег только на редис, Вэнь Цин не порадуется, если мы станем транжирить их на пустяки.
Подбросив а-Юаня поудобнее, Вэй Ин направляется к ближайшей таверне, а Ванцзи смотрит на брошенную лошадку и мечи и поворачивается к торговцу. Спустя несколько минут он догоняет Вэй Ина, и искренняя, безбрежная радость, которой сияют глаза а-Юаня, когда Ванцзи вручает ему игрушки, даже лучше чуть слышного «спасибо, гэгэ», которое тот произносит.
В таверне много народа и довольно шумно, но Вэй Ин, кажется, чувствует себя среди всего этого как рыба в воде: бодро пробирается к свободному столику, усаживается, зовёт подавальщика и делает заказ, не прекращая улыбаться и болтать с а-Юанем и Ванцзи. Как обычно, это фразы, не требующие в ответ что-то кроме кивков или «м!» от Ванцзи и «да» у а-Юаня. Кажется, мальчик не особо разговорчив, но зато улыбчив и очень оживлён — помимо цвета глаз, это тоже напоминает о Вэй Ине. Ванцзи кажется, что и привязал его к себе малыш не меньше… А ещё а-Юань внезапно отвечает ему взаимностью: доверчиво лезет на руки, пока готовят еду, и вкладывает в ладонь один из мечей, предлагая поиграть. Ванцзи относится к этому предложению со всей серьёзностью и первое, что делает, — поправляет пальчики а-Юаня на рукояти, кратко объясняя, как правильно наносить и отражать удары. Мальчик слушает его с восторгом и вниманием и тут же повторяет абсолютно правильно. Ванцзи полагает, что это большой успех: даже он сам не с первого раза усвоил такие вещи, хотя считался очень одарённым ребёнком (если судить по словам учителей и скупой похвале от дяди).
— А-йя, ну надо же! — хохочет над ними Вэй Ин, ударяя себя по коленям. — Ну прямо отец и сын! А-Юань, я тебя не узнаю, ты ведь у нас известный противник драк!
Мальчик смущённо мотает головой и шевелит волчьими ушками.
— Сянь-гэгэ дразнит, — бурчит он. — А-Юань не трус!
— Не трус, конечно, не трус, ты — моя любимая редисочка и любишь сидеть на грядке взамен беготни с мальчишками. — Вэй Ин протягивает руки. — Иди ко мне. Сейчас принесут еду, ты будешь мешать Лань Чжаню.
— Всё хорошо. — Ванцзи поудобнее усаживает ребёнка на своём колене. — А-Юань не мешает. Но разговаривать за едой запрещено, — строго говорит он, и а-Юань серьёзно кивает, откладывая игрушки.
Пока подавальщик расставляет на столе многочисленные блюда, Вэй Ин смотрит на Ванцзи с а-Юанем на руках и качает головой, как болванчик.
— Никогда бы не поверил, что этот ребёнок может быть таким послушным. Хотя… с тобой рядом даже мне хочется вести себя прилично. — Вэй Ин ловит взгляд Ванцзи и медленно облизывает губы. — Хотя чаще всё-таки нет…
Ванцзи давится воздухом и вспыхивает. Дышать становится тяжело, а людей вокруг внезапно так много, что он едва сдерживает порыв перекинуться в дракона и утащить подальше ото всех теперь уже два своих сокровища. Ванцзи практически стонет — настолько это желание нестерпимо.
— Бесстыдник, — бормочет он и с недопустимой поспешностью берётся за пиалу с водой (как жаль, что погасить внутренний пожар с её помощью невозможно).
Вэй Ин понимающе посмеивается, и они все принимаются за еду.
Ванцзи чувствует, что мог бы очень быстро к этому привыкнуть: к совместным трапезам с болтовнёй Вэй Ина и уютной вознёй а-Юаня, которому приходится немного помогать с тем, чтобы есть аккуратно. Ванцзи замечает, что малыш явно очень голоден, но, когда приносят сладкий бобовый суп, недоуменно смотрит на тарелку.
— М? Суп. Сладко, ешь, — говорит Ванцзи.
— Он не часто видит сладкое, — поясняет Вэй Ин и прячет кривую улыбку за пиалой с вином. — Его семья — это старенькая бабушка и троюродные дядя с тётей, которые скорее выживают, чем живут. С тех пор как по городу начали рыскать Вэни, они опасаются даже выбираться на рынок для продажи овощей, как делали это раньше. А к Вэнь Цин почти перестали приходить пациенты… Люди боятся, что гнев Вэней обрушится и на них.
Вэй Ин осекается — словно приказывает себе замолчать — и неловко трёт кончик носа. Ванцзи находит это очаровательным даже несмотря на то, что услышанное заставляет его негодовать. Это несправедливо. То, что кому-то вроде Вэй Ина и людей, которые посмели его защитить, теперь приходится так тяжело жить.
— Прости, Лань Чжань, что-то я разнылся!
— Нет, ты… — Ванцзи уже тянется взять Вэй Ина за руку, но вовремя себя одёргивает. — Все в порядке.
Они смотрят друг на друга, кажется, целую вечность, и Ванцзи искренне жаль, что он не может читать по глазам и вообще плох во всём, что касается чувств других людей, потому что он очень, очень хочет знать, о чём думает сейчас Вэй Ин.
— Гэгэ… гэгэ, а-Юань хочет есть суп. — Слышит он и невероятным усилием воли отводит взгляд. Но мальчик, сидящий у него на коленях, требует помощи, и Ванцзи, разумеется, помогает.
Когда обед закончен, Вэй Ин тянется к тощему кошельку у себя на поясе и пересчитывает его содержимое. Когда процесс растягивается настолько, что подавальщик начинает недовольно бурчать себе под нос, а а-Юань — нетерпеливо ёрзать, Ванцзи молча кладёт на стол серебряный слиток и встаёт. Подавальщик кланяется и довольно благодарит, а Вэй Ин смеётся.
— Лань Чжань, ты опять меня спас! Прости, я не рассчитал…
— Не нужно, — обрывает его Ванцзи.
— Что «не нужно»? Ты такой суровый, братец Лань!
— Говорить «спасибо» и «прости». Этому нет места между нами.
Вэй Ин ошеломлённо распахивает глаза, а потом словно давится воздухом и закрывает лицо ладонями.
— Лань-эр-гэгэ, ну что ты творишь?! Разве можно говорить такое в лицо, а если бы моё сердце не выдержало?!
— Нелепица, — бормочет Ванцзи, чувствуя, как тоже краснеет.
Выйдя из таверны, они останавливаются, поворачиваясь друг к другу. Ванцзи знает, что сейчас произойдёт: Вэй Ин простится, заберёт у него а-Юаня и уйдёт в ту жизнь, которую он выбрал. В жизнь без Ванцзи.
— Ну что, а-Юань, прощайся с богатеньким гэгэ и пойдём домой, пока твоя тётушка не начала нас искать, — вторя мыслям Ванцзи, говорит Вэй Ин и хочет взять ребёнка, но тот вдруг проворно уворачивается. — Эй, ты что, не хочешь на ручки к Сянь-гэгэ?
— А-Юань хочет ещё играть с богатым гэгэ, — сообщает малыш, уткнувшись в плечо Ванцзи, и тот в порыве молчаливой благодарности сильнее прижимает его к себе.
Вэй Ин немного колеблется, а потом обречённо машет рукой.
— Ну хорошо! Но только до вечера!
Возражений на это не следует.
Ванцзи не может поверить, но Вэй Ин действительно ведёт его в место, где он сейчас живёт. Но вопрос ли это доверия или легкомыслия?.. Ванцзи не знает. А-Юань, убедившись, что «богатый гэгэ» действительно не собирается никуда исчезать, просит опустить его на землю и теперь бежит впереди, размахивая одновременно двумя мечами.
Вэй Ин, шагающий рядом с Ванцзи, периодически окликает мальчика, когда тот забегает слишком далеко.
— У него есть все данные, чтобы сформировать золотое ядро, — где-то между «а-Юань!» и «а ну, назад!» вдруг сообщает Вэй Ин, и Ванцзи изумлённо приподнимает бровь. Этого он не ожидал.
— Я тоже удивился, когда узнал, но его отец был заклинателем. Не очень сильным, но мне отчего-то кажется, что а-Юань мог бы его обойти… ну, если бы родился в другое время, а ещё лучше — в другом клане.
Улыбка на губах Вэй Ина снова становится горькой, стынет безысходностью. Ванцзи не желает видеть его таким.
— Вэй Ин может научить. Как сформировать ядро.
Едва заметное качание головы и болезненно поджавшиеся губы приходится принять за ответ. Ванцзи сбит с толку: Вэй Ин всегда казался ему оптимистом, всегда был полон жизни, самой жизнью, но сейчас он словно утратил веру в себя. Осознавать это больно, но ещё больнее думать о том, что сам Ванцзи не в силах этого исправить.
Вэни живут на самой окраине города; несколько кособоких домиков, небольшой огород да скудный сад с дикими яблонями — вот, кажется, и всё, чем они владеют.
Навстречу им выходит тоненькая девушка в тёмном ханьфу, чью несомненную красоту скрадывает строгое выражение лица и взгляд, в котором ярко полыхает пламя непримиримости.
— Вэй Усянь! Где ты был так долго и кого с собой приволок? — резко спрашивает незнакомка, насторожённо глядя на Ванцзи.
— Ай, Вэнь Цин, все претензии к а-Юаню, это он не захотел расставаться с Лань Чжанем, а в городе задерживаться было слишком опасно.
Словно в подтверждение слов Вэй Ина, а-Юань подбегает к Ванцзи и надёжно обхватывает его ногу.
Сам Ванцзи склоняется в почтительном поклоне.
— Лань Ванцзи приветствует деву Вэнь и просит простить за внезапное вторжение.
Когда он выпрямляется, Вэнь Цин кланяется в ответ.
— Простите, молодой господин Лань, я немного подозрительна по натуре…
Вэй Ин рядом несдержанно фыркает и тотчас же зарабатывает в свой адрес испепеляющий взгляд.
— И не смотри на меня так, — смеётся он. — Просто твоё «немного подозрительна» — это как «лёд слегка холодный», а «вода чуть-чуть жидкая».
Кажется, подзатыльник, который Вэй Ин получает вслед за этим, только ещё больше его смешит. Ванцзи отвлекается от перепалки, когда а-Юань тянет его за ханьфу.
— Гэгэ, играть! — просит он, и Ванцзи позволяет вовлечь себя в очередное сражение. Это куда лучше, чем думать о том, что Вэй Ин живёт вместе с красивой девой и они так замечательно ладят. Ванцзи должен радоваться счастью Вэй Ина, но… не может — настолько он несовершенен.
А-Юань абсолютно не замечает его несовершенства: он искренне тянется, внимая каждому слову и слушаясь беспрекословно. Он заглядывает в глаза и смеётся так звонко и заразительно, что бедное сердце Ванцзи теперь беспрестанно кровоточит от новой боли ещё одной предстоящей разлуки.
На короткое время Вэй Ин оставляет их одних, но затем возвращается и с удовольствием включается в игру: изображает из себя то лошадь, то глупого ослика, то неуклюжего медведя, подхватывает а-Юаня на руки и подбрасывает высоко над головой. Ванцзи считает, что заливистый хохот и бесконечное счастье в одинаковых серых глазах — невысокая цена за горечь скорого расставания.
Едва солнце начинает клониться к закату, а-Юань заползает на колени к Ванцзи и, скрутившись в уютный клубок, засыпает. К тому времени он уже устал настолько, что весь последний час они проводят, сидя на широкой скамье у домика брата и сестры Вэнь. Вэй Ин посмеивается, когда а-Юань во сне тычется Ванцзи в живот.
— Знает, куда приткнуться. Но спать на твоём хвосте ещё лучше, Лань Чжань.
«Тогда спи. На моём хвосте, на мне, со мной!» — безмолвно просит Ванцзи.
Когда последние лучи солнца мерцают, растворяясь за горизонтом, Вэй Ин забирает у него ребёнка и уносит в дом. И потом уже не находит Ванцзи снова.
— Даже не попрощался, да?..
Горечь, снова эта горечь.
— Ну и ладно. Лети по своему праведному светлому пути, Лань Чжань, а я пойду по тёмной тропинке, потому что лисам и в темноте неплохо!
Вэй Ин усаживается на скамью и вытягивает из-за пояса флейту. Мелодия, которую он играет, нарочито весела и безмятежна, но Ванцзи от этой кажущейся безмятежности тяжело опускается на землю.
Он совсем рядом — всего лишь за углом дома, надёжно скрытый от посторонних глаз драконьим умением временно маскировать своё присутствие. Ванцзи не может проститься с Вэй Ином, только не снова, и всё, что ему остаётся, — это несколько минут тайного наблюдения, а затем долгий путь обратно в пещеру, где его ждут только кролики и одиночество.
-
-
15.07.2022 в 21:18