Терапевт - это 1024 гигапевта или 1048576 мегапевтов
Название: Сказка о драконе и хули-цзине
Автор: Дила
Бета: Nefritica
Персонажи: Лань Чжань/Вэй Ин, Лань Юань, Цзян Яньли, Лань Хуань, Мэн Яо, Лань Цижэнь, Цзян Чэн, Цзинь Цзысюань
Размер: макси
Жанры: AUHurt/Comfort, Ангст, Драма, Романтика, Фэнтези
Предупреждение: смерть второстепенных персонажей, счастливый финал
читать дальшеМетель на улице немного стихла, но снег всё ещё падает, когда Ванцзи добирается до ледяного источника. Он складывает одежды на гладкий, плоский камень и входит в воду. Прохладная, не более. Ванцзи слегка шевелит хвостом, но по-прежнему не испытывает особого холода, вероятно, он уже привык к низкой температуре, и это плохо. Смысл наказания в том, чтобы испытывать
трудности и боль, и поэтому Ванцзи решает, что полуформа — ненужное более послабление, и трансформируется в человека.
Ледяная вода обжигает так, что дыхание перехватывает. Ванцзи позволяет себе слегка улыбнуться вмиг занемевшими губами. Теперь всё правильно. Теперь он наказан за свои недостойные мысли, за свою трусость. За то, что посмел желать того, кто ему не принадлежит.
Очень холодно.
Ванцзи заходит в воду по грудь, заставляя себя не дрожать, и закрывает глаза.
Больно.
Терпение и смирение — вот что ему нужно.
Ванцзи впадает в оцепенение.
— Лань Чжань! Лань Чжань, ты что, ты с ума сошёл?! — Голос за спиной доносится словно откуда-то издалека. На мгновение Ванцзи думает, что ему просто показалось, но плеск звучит очень реально, и, когда он оборачивается, с трудом размыкая веки, оказывается, что к нему сквозь толщу воды действительно пробирается Вэй Ин.
— Лань Чжань, гуй тебя возьми, что ты задумал?! — Вэй Ин возмущённо прижимает уши, а его высоко задранный над поверхностью озера хвост покрыт россыпью снежинок. Белое на рыжем и чёрном смотрится изумительно, Вэй Ин вообще весь изумительный — даже сейчас, едва чувствуя своё тело от холода, Ванцзи не может им не любоваться. И пока он безмолвно любуется, Вэй Ин доходит до него и немедленно обнимает ладонями щёки, заставляя вздрогнуть всем телом. Взгляд серых глаз — возмущённый, встревоженный, любимый— кажется, смотрит в самую душу. — Ты совсем заледенел, Лань Чжань! Трансформируйся, ну! Хотя бы в полуформу!
Вэй Ин бережно трёт его щёки, обхватывает хвостом плечи, такой близкий, такой горячий.
— Давай же, Лань Чжань, не пугай меня!
Мольба в голосе заставляет Ванцзи прийти в себя окончательно. Он на мгновение прикрывает глаза и тут же чувствует горячую волну тепла, исходящего из даньтяна. Его собственный хвост немедленно обвивает Вэй Ина за талию и поднимает над водой: дракон внутри Ванцзи не желает морозить своё сокровище и недовольно порыкивает на Ванцзи-человека за глупость и слабость.
— Лань Чжань, что ты творишь?! Поставь меня! — возмущается Вэй Ин и шлёпает ладонью по обвивающим его кольцам. — Вэй Ин замёрзнет, — коротко поясняет Ванцзи и, не отпуская своей ноши, накидывает ханьфу. Энергия, которой он обладает в полуформе, согревает его окончательно, и, хотя Вэй Ин тоже сейчас наполовину лис, Ванцзи всё равно не желает ставить его на землю, и вот так они и добираются до пещеры.
В сухое приходится переодеваться обоим. Ванцзи сильнее разжигает костёр и набрасывает на Вэй Ина ещё одно покрывало, а потом, немного подумав, приносит ему и кроликов.
— Для тепла, — говорит он в ответ на ошеломлённый взгляд, устраивая зверьков у Вэй Ина за пазухой. Тот машинально гладит одного из малышей между ушами и вдруг смеётся.
Ванцзи замирает, очарованный этим зрелищем: Вэй Ин с распущенными волосами, закутанный в покрывало, с парочкой кроликов за воротом ханьфу. Смеющийся Вэй Ин. Самый прекрасный.
— Почему… Вэй Ин смеётся? — спрашивает Ванцзи, чтобы хоть немного отвлечься от нестерпимого желания прикоснуться — к тёмному шёлку волос, к разрумянившейся коже, к длинной шее. Никакие наказания в мире не способны унять в нём этих чувств, только выдернуть их из Ванцзи вместе с самой жизнью.
— Ты такой заботливый, Лань Чжань, — меж тем отвечает Вэй Ин, не переставая улыбаться. — Сядешь со мной?
И едва Ванцзи послушно опускается рядом, продолжает:
— Расскажи, зачем ты ходишь в тот источник? Это не похоже на медитации, больше на наказание…
В проницательности Вэй Ину не откажешь. А ещё Ванцзи не хочет избегать ответа, не хочет молчать или недоговаривать. Пусть лучше Вэй Ин узнает о его непотребных мыслях, пусть лучше отвергнет, заберёт и ту ничтожную надежду, что Ванцзи хранит в своём сердце. Вэй Ин достоин любой правды на свете.
— Ванцзи должен быть наказан, — говорит он, низко опустив голову. Один из кроликов выбирается и прыгает к нему по покрывалам. — Непотребные чувства запрещены.
Краем глаза Ванцзи видит, как Вэй Ин удивлённо приподнимает брови.
— Непотребные чувства? Но Лань Чжань идеален! Только посмотри на себя, ты же прекраснее и чище всех небожителей!
Кулаки Ванцзи непроизвольно сжимаются. Если бы это действительно было так.
— Вэй Ин слишком добр. Он не догадывается, что я... что мои чувства… обращены к нему…
На последней фразе его голос практически переходит в шёпот. Что ж, он действительно это произнёс.
— О… О.
Сил, чтобы посмотреть Вэй Ину в глаза, у Ванцзи нет. Он знает, что достоин и отказа, и разочарования, и, возможно, даже презрения: жалкий обрезанный рукав, посмевший признаться тому, кто даже не по своей воле оказался рядом. Молчание продолжает длиться, и это становится невыносимым, поэтому Ванцзи решает принести извинения и ретироваться в дальний конец пещеры. Он поднимается и перемещается напротив Вэй Усяня, становясь на колени и вытягивая перед собой сложенные руки.
— Ванцзи просит прощения, — говорит он и пытается поклониться, но в этот момент на его запястья опускаются чужие ладони. Останавливают.
Ванцзи вскидывается непонимающе и смотрит Вэй Ину в лицо. Вэй Ин улыбается. Он не ненавидит, не презирает. Его улыбка тёплая и яркая, и, возможно, с лёгким оттенком грусти.
— Ты такой глупый, Лань Чжань, — говорит Вэй Ин и тянет его к себе. — У тебя нет непотребных чувств, лишь непотребный для них объект. Разве я достоин такого, как ты?
Его губы кривятся от горечи.
— Драный бродячий лис и прекрасный дракон, подумай, что скажут люди?
Ванцзи чувствует, как перестаёт дышать. Вэй Ин не ненавидит его? Не презирает?..
— Вэй Ину не противен Ванцзи? — глухо озвучивает он свои мысли, и собственное горло кажется вдруг непомерно сухим и узким, таким, что приходится насильно проталкивать сквозь него каждое слово.
— Ох… Лань Чжань, замолчи!
Вэй Ин плавно соскальзывает с постели и через секунду оказывается совсем близко, и его лоб слегка касается лба Ванцзи.
— Могу я… обнять Вэй Ина? — просит — молит — Ванцзи, не решаясь высвободить свои руки из чужих пальцев, но, едва дождавшись чуть заметного кивка, облегчённо обхватывает гибкое тело перед собой и прижимает. Прижимается.
— Вэй Ин… — выдыхает он в изгиб шеи и, кажется, сходит с ума от любимого запаха, от этой близости. Сколько ночей он мечтал об этом моменте? Не смел, но всё равно мечтал.
Пальцы Вэй Ина гладят его по спине, путаются в волосах, случайно задевая концы налобной ленты.
— Прости, я, кажется, дотронулся до… — начинает Вэй Ин и пытается отстраниться, но Ванцзи пресекает это движения, ещё крепче смыкая руки.
— Всё хорошо. Всё хорошо, если это Вэй Ин.
Ванцзи почти не помнит, как они оказываются в постели, просто в какой-то момент обнаруживает себя лежащим лицом к лицу с Вэй Ином. Их пальцы переплетены, и Вэй Ин устроил свои ступни между ног Ванцзи, так что теперь тепло их тел согревает лучше любого костра. Ванцзи не может оторвать свой взгляд от любимых черт, это и раньше было сложно, а теперь, когда он знает, что его чувства не отвергли, это… восхитительно.
— Лань Чжань… — шепчет Вэй Ин, и его дыхание обжигает Ванцзи губы. — Лань Чжань, ты так смотришь, что у меня колотится сердце. О чём ты думаешь?
— Вэй Ин красивый, — отвечает Ванцзи не задумываясь. — Сердце радуется при виде тебя.
— Ох, Лань Чжань, замолчи! — вспыхивает Вэй Ин и закрывает лицо руками. — Разве можно говорить о таком без предупреждения? Ты хочешь, чтоб я умер?
Ванцзи мягко обхватывает его ладони и притягивает к своей груди.
— Я хочу, чтобы Вэй Ин жил всегда.
Он очень хочет добавить «со мной», но не может. Ванцзи кажется — не имеет права, но Вэй Ин вдруг подаётся вперёд и пристраивает голову Ванцзи на плечо.
— Я тоже хочу, чтобы ты жил, Лань Чжань. Если в мире есть доброта и благородство, то они нашли своё воплощение в тебе, так что ты просто обязан жить.
Ванцзи осторожно утыкается лицом в его макушку и обнимает. Он не хочет жить для абстрактного мира, но он будет, раз таково желание Вэй Ина.
Сон снисходит на них незаметно, и впервые за всё время знакомства с Вэй Ином Ванцзи спит так глубоко и спокойно. Счастливо.
Всё меняется с этого дня, потому что можно больше не прятать чувства. Ванцзи находит это восхитительным, потому что теперь ему позволено любоваться и прикасаться к Вэй Ину. О большем он не мечтает — в большей степени оттого, что совершенно не искушён в вопросах любви и не знает толком, о чём мечтать. Зато Вэй Ин, кажется, более просвещён в этой области. Спустя несколько дней,
когда Ванцзи играет на гуцине, Вэй Ин, лежащий у него на хвосте («Твой хвост такой тёплый и прекрасный, Лань Чжань, позволь мне!»
, вдруг спрашивает:
— Ты когда-нибудь целовался, Лань Чжань?
Пальцы Ванцзи замирают над струнами, пока лицо заливает жар смущения.
— Нет, — всё же отвечает он.
— О! Истинный небожитель, — восхищённо тянет Вэй Усянь, но в глазах пляшут искры веселья, поэтому Ванцзи кажется, что его просто дразнят. — Но, может быть, у тебя сразу было что-то большее, чем поцелуи?
Естественно, дразнят. Это же Вэй Ин.
— Бесстыдство! — комментирует Ванцзи. — Подобное… допустимо лишь со спутником на пути совершенствования.
— Ох, какой ты старомодный, Лань Чжань! — хохочет Вэй Усянь. — Кто же в наше время отказывает себе в удовольствии до свадьбы?
Сердце Ванцзи больно сжимается. Конечно, Вэй Ин такой прекрасный, наверняка у него есть опыт в делах любовных, и разве Ванцзи вправе его за это судить?
— Лань Чжань? Эй, Лань Чжань, ты о чём сейчас подумал? Твоё лицо вдруг стало таким траурным, даже ещё более траурным, чем ваши клановые одежды…
Вэй Усянь садится и придвигается ближе к Ванцзи, обхватывает ладонями его лицо, как недавно в источнике, и заставляет на себя посмотреть.
— Я хочу признаться тебе, Лань Чжань, — шепчет Вэй Усянь так, что Ванцзи мгновенно прикипает к нему взглядом — к его рту, к глазам, к ровной линии носа, к крошечной родинке под нижней губой. — Я хочу признаться, что я прочитал много весенних книжек и много флиртовал, и большинство считает меня распутником, но, Лань Чжань… на самом деле, у меня никогда никого не было.
Вэй Ин смущённо трётся носом о его нос, а Ванцзи полностью ошеломлён, но, прежде чем он успевает прийти в себя, Вэй Ин слегка наклоняет голову и касается его губ своими.
Целует.
Ванцзи не знал, что от такого простого прикосновения по всему телу может разлиться целая волна удовольствия, а потом опалить жаром, скапливаясь гдето в районе даньтяня и спускаясь ниже. Губы Вэй Ина нежные, чуть шершавые, и целует он так сладко. Ванцзи нравится, и в голове его — полная сумятица от захлестнувшей бури эмоций. Хочется ещё: больше, ближе, глубже… Хочется опрокинуть Вэй Ина, подмять под себя и целовать самому. Не только губы — шею, грудь, плечи, всё тело. Дракон внутри него довольно рычит, одобряя подобные мысли. Ванцзи резко отстраняется, напуганный этими странными желаниями, и пытается выровнять сбившееся дыхание. На Вэй Ина он смотреть не смеет: слишком уж далёким от целомудрия и стыдным кажется всё это.
— Лань Чжань…
Ванцзи осторожно снимает с колен гуцинь и поднимается. Вэй Ин остаётся сидеть и смотрит теперь снизу вверх.
— Лань Чжань, я…
Очень стыдно.
Неловко.
Вэй Ин хотел всего лишь поцеловать, а Ванцзи возжелал гораздо большего. Непростительно.
— Если… извини, Лань Чжань, это, наверное, была неудачная идея. — Вэй Ин смеётся — неестественно, надломлено, заставляя Ванцзи обернуться. Лисьи уши на голове Вэй Ина беспокойно подрагивают, а хвост уныло распластан по пыльному полу пещеры — от его такого вида у Ванцзи тревожно сжимается сердце.
— Ванцзи виноват. Я хотел… — он осекается, не представляя, как произнести подобное вслух, но всё-таки решительно сжимает кулаки и, отчаянно краснея, заканчивает: — Я хотел целовать не только губы Вэй Ина. Это… грубо. Недостойно. Ванцзи просит прощения.
Он низко кланяется, подобающе складывая перед собой руки, и вот так замирает в ожидании. Наверняка Вэй Ин разозлится и больше не захочет иметь с ним ничего общего. Ванцзи пытается принять эту мысль и смириться с неизбежным, но от неё так больно сжимается сердце, что само смирение кажется невозможным.
— Лань Чжань… Ну что ты опять такое несёшь, прекрати, Лань Чжань. — Тёплые ладони обхватывают его запястья, заставляя выпрямиться. Вэй Ин шагает вперёд и вдруг оказывается близко-близко, а во всём его облике нет больше и намёка на уныние. — Ты забыл, Лань Ванцзи?.. Это я должен молить о прощении, потому что разве смеет безродный лис целовать благороднейшего дракона? Кто здесь груб в своём желании достичь невозможного?
Ещё на середине речи Ванцзи возмущённо распахивает глаза и хочет, чтобы Вэй Ин прекратил наговаривать на себя. Хочет сказать, какой он прекрасный, необыкновенно добрый, искренний и самый лучший, но слова никогда не были сильной стороной Ванцзи, поэтому он просто наклоняется и закрывает рот Вэй Ина поцелуем.
Это так бесконечно прекрасно, что никакие слова в мире не сравнятся с этим. Вэй Ин улыбается в губы Ванцзи, а потом обвивает за шею, притягивая ближе. Кажется, теперь их общение будет состоять в основном из поцелуев. Что ж, Ванцзи совершенно не против.
*
На исходе последнего дня зимы приходит беда: чёрным дымом, вьющимся на горизонте, тревожными криками птиц и тяжёлым предчувствием, что оседает в груди Ванцзи, когда он видит на пороге пещеры оборванного юношу. У него серебристые волчьи уши и хвост, на щеке — кровоподтёк, а руки замотаны кровавыми тряпицами. Юноша напряжён, и во взгляде его сквозит отчаяние напополам с решимостью.
— Вэнь Нин! — испуганно вскрикивает Вэй Ин, едва заметив пришедшего, и этот испуг в дополнении к имени — Вэнь — дают Ванцзи понять, что юноша опасен. Вэни опасны — так говорил брат.
У Ванцзи достаточно духовных сил, чтобы призвать меч, даже к нему не прикасаясь, поэтому уже в следующее мгновение он приставляет Бичэнь к горлу застывшего в странной обречённости Вэня и готов с ним покончить.
— Нет, нет, Лань Чжань! — Вэй Ин в один прыжок оказывается рядом, а его ладонь втискивается между мечом и шеей юноши. Ванцзи немедленно опускает Бичэнь. — Это не враг, — торопится сказать Вэй Ин. — Я всё объясню тебе позже, Лань Чжань, а сейчас позволь ему пройти, он едва стоит на ногах.
Разумеется, Ванцзи позволяет, он вообще не представляет, как можно отказать Вэй Ину, даже если дракон внутри него ревниво рычит, отчего-то заподозрив в юноше угрозу. Соперника. Ванцзи старательно игнорирует этот рык и заваривает укрепляющий чай. Пока он занят, Вэй Ин о чём-то шёпотом переговаривается с Вэнь Нином, одновременно прикладывая к его ушибам мокрую, холодную ткань. Юноша краснеет, но позволяет о себе позаботиться; Ванцзи никогда не признается, но он предпочёл бы, чтобы Вэй Ин не касался подобным образом никого, кроме него, хотя это эгоистично, а эгоизм неприемлем Правилами. Вода в котелке кипит, и Ванцзи возвращается к процессу заваривания чая, запрещая себе прислушиваться к тихому разговору.
Они пьют чай в полной тишине: Вэнь Нин отчаянно стесняется, Ванцзи и прежде не разговаривал за столом, и лишь молчание Вэй Ина необычно. В воздухе витает напряжение и тревога, настолько сильные, что кажутся почти осязаемыми.
Маленький чайник пустеет и Ванцзи всё в том же молчании уносит посуду, а когда возвращается — за столом никого. Вэй Ин у дальней стены пещеры мастерит постель из пары покрывал. Ванцзи удивлён, но снова ни о чём не спрашивает — даже когда Вэнь Нин повинуется строгому «ложись, ты ведь совсем вымотан!» Вэй Ина и послушно укладывается на импровизированное ложе. И кажется, почти мгновенно засыпает.
Вэй Ин заботливо укутывает его поплотнее и только после этого встаёт. Его лицо бледное, кулаки сжаты, а хвост беспокойно ходит из стороны в сторону — верный признак крайней озабоченности. Ванцзи делает к нему шаг и заглядывает в глаза.
— Вэй Ин.
Тот вздрагивает и медленно поднимает голову, решительно глядя в ответ.
— Я должен уйти, Лань Чжань. Завтра, ещё до восхода солнца, я должен тебя покинуть.
От этих слов, таких простых и понятных, сердце Ванцзи покрывается кровавой росой. Вэй Ин уходит.
Все самые страшные кошмары Ванцзи становятся явью.
*
В эту последнюю ночь перед разлукой они не смыкают глаз. Вэй Ин, собранный и отстранённый, сидящий в самой что ни на есть благопристойной позе, в которой до сих пор ни разу не был замечен, кажется Ванцзи бесконечно далёким. Словно он уже ушёл, оставив лишь пустую оболочку, и только беспокойные пальцы, которыми он гладит белого кролика Бая , выдают в нём прежнего Вэй Ина.
Голос не выдаёт.
— Ты должен знать, Лань Чжань, я… не тот, с кем тебе стоит иметь дело, — ровно произносит Вэй Ин. — Моя мать была истинной хули-цзин, а отец — всего лишь слугой, хоть и заклинателем. Они давно погибли, и я, после того как остался лисёнком совсем один, тоже чуть не умер. Меня спас глава клана Цзян. Спас и вырастил, как родного, вместе со своими детьми, а я навлёк на них беду… Я приношу несчастья всем, кого касаюсь.
Вэй Ин останавливается и осторожно опускает Бая на циновку. Кролик недовольно дёргает хвостиком и пытается снова запрыгнуть к нему на колени. Вэй Ин грустно улыбается, но Баю не помогает. Ванцзи тянет руку и забирает зверька к чёрному Хену, что дремлет в складках его ханьфу. Вэй Ина он не перебивает — не осмеливается. Не тогда, когда тот выглядит таким… потерянным.
— Я увёл у Вэнь Чао всю добычу на одной из Ночных охот, и тот рассвирепел настолько, что напал на Пристань Лотоса. Мы сражались и победили, но госпожа Юй и дядя Цзян… они… — дыхание Вэй Ина сбивается, а ногти впиваются в ладони до побелевших отметин. Ванцзи кажется, что не в ладони, а в его собственное сердце. Чужая боль чувствуется как своя. — Вэнь Чао выжил. И пригрозил, что вернётся за мной. Я… не мог так рисковать, не мог позволить, чтобы с цзе-цзе или Цзян Чэном тоже что-то случилось — и сбежал. В городе… в Илине меня приютили Вэни. Я был ранен после сражения, и Вэнь Нин с сестрой позволили мне жить с ними, лечили меня. Они — побочная ветвь Вэней, серебристые волки, не чёрные. Живут мирно, почти никто из них не заклинатель. Но Вэнь Чао добрался и до Илина. Я попытался увести его, и, загоняя меня, они оставили в покое город. Им тогда почти удалось покончить со мной, но ты, Лань Чжань, спутал им все планы.
Губы Вэй Ина трогает дрожащая улыбка — такая хрупкая, что Ванцзи хочется выстроить для этой улыбки надёжный бастион, чтобы защищать до последней капли крови.
— Вэни вернулись в город. Теперь они ищут тех, кто меня приютил, чтобы поквитаться и с ними. Я… должен пойти и попытаться защитить этих людей. Я не хочу больше жертв, я не…
— Я пойду с Вэй Ином, — твёрдо говорит Ванцзи. — Вместе мы…
— Нет! — почти вскрикивает Вэй Ин и тянется к нему дрожащей рукой. — Прошу тебя, Лань Чжань! Только не ты!
Ванцзи пытается поймать его руку, чтобы притянуть к себе, утешить, успокоить, чтобы уверить, что это всё — напрасные страхи, потому что он готов быть рядом, хочет этого, но Вэй Ин отшатывается.
— Нет. Это не твоя война, Лань Чжань, — тихо, но твёрдо произносит он. — Не вмешивайся. Твой клан никогда не одобрит.
Ванцзи хочет возразить, а дракон внутри него просто требует это сделать, но Правила действительно запрещают идти против воли старейшин. Ванцзи едва слышно горестно выдыхает, а затем просяще протягивает руки сам.
— Вэй Ин… позволит?..
Он хочет обнять, хочет ещё раз почувствовать родное тепло, хочет дать понять, как ему невыносимо тяжело и как сильно он не хочет отпускать Вэй Ина, но... ему не позволяют.
Вэй Ин медленно качает головой и отводит взгляд.
— Не нужно, — шепчет он.
Ванцзи бессильно роняет руки.
Остаток ночи они просто сидят друг напротив друга, окутанные душной горечью предстоящей разлуки.
Ещё до того, как первый солнечный луч касается тёмного небосвода, Вэй Ин и его спутник скупо прощаются и уходят.
Ванцзи продолжает смотреть им вслед, даже когда они полностью скрываются из вида.
Автор: Дила
Бета: Nefritica
Персонажи: Лань Чжань/Вэй Ин, Лань Юань, Цзян Яньли, Лань Хуань, Мэн Яо, Лань Цижэнь, Цзян Чэн, Цзинь Цзысюань
Размер: макси
Жанры: AUHurt/Comfort, Ангст, Драма, Романтика, Фэнтези
Предупреждение: смерть второстепенных персонажей, счастливый финал
Перемены
читать дальшеМетель на улице немного стихла, но снег всё ещё падает, когда Ванцзи добирается до ледяного источника. Он складывает одежды на гладкий, плоский камень и входит в воду. Прохладная, не более. Ванцзи слегка шевелит хвостом, но по-прежнему не испытывает особого холода, вероятно, он уже привык к низкой температуре, и это плохо. Смысл наказания в том, чтобы испытывать
трудности и боль, и поэтому Ванцзи решает, что полуформа — ненужное более послабление, и трансформируется в человека.
Ледяная вода обжигает так, что дыхание перехватывает. Ванцзи позволяет себе слегка улыбнуться вмиг занемевшими губами. Теперь всё правильно. Теперь он наказан за свои недостойные мысли, за свою трусость. За то, что посмел желать того, кто ему не принадлежит.
Очень холодно.
Ванцзи заходит в воду по грудь, заставляя себя не дрожать, и закрывает глаза.
Больно.
Терпение и смирение — вот что ему нужно.
Ванцзи впадает в оцепенение.
— Лань Чжань! Лань Чжань, ты что, ты с ума сошёл?! — Голос за спиной доносится словно откуда-то издалека. На мгновение Ванцзи думает, что ему просто показалось, но плеск звучит очень реально, и, когда он оборачивается, с трудом размыкая веки, оказывается, что к нему сквозь толщу воды действительно пробирается Вэй Ин.
— Лань Чжань, гуй тебя возьми, что ты задумал?! — Вэй Ин возмущённо прижимает уши, а его высоко задранный над поверхностью озера хвост покрыт россыпью снежинок. Белое на рыжем и чёрном смотрится изумительно, Вэй Ин вообще весь изумительный — даже сейчас, едва чувствуя своё тело от холода, Ванцзи не может им не любоваться. И пока он безмолвно любуется, Вэй Ин доходит до него и немедленно обнимает ладонями щёки, заставляя вздрогнуть всем телом. Взгляд серых глаз — возмущённый, встревоженный, любимый— кажется, смотрит в самую душу. — Ты совсем заледенел, Лань Чжань! Трансформируйся, ну! Хотя бы в полуформу!
Вэй Ин бережно трёт его щёки, обхватывает хвостом плечи, такой близкий, такой горячий.
— Давай же, Лань Чжань, не пугай меня!
Мольба в голосе заставляет Ванцзи прийти в себя окончательно. Он на мгновение прикрывает глаза и тут же чувствует горячую волну тепла, исходящего из даньтяна. Его собственный хвост немедленно обвивает Вэй Ина за талию и поднимает над водой: дракон внутри Ванцзи не желает морозить своё сокровище и недовольно порыкивает на Ванцзи-человека за глупость и слабость.
— Лань Чжань, что ты творишь?! Поставь меня! — возмущается Вэй Ин и шлёпает ладонью по обвивающим его кольцам. — Вэй Ин замёрзнет, — коротко поясняет Ванцзи и, не отпуская своей ноши, накидывает ханьфу. Энергия, которой он обладает в полуформе, согревает его окончательно, и, хотя Вэй Ин тоже сейчас наполовину лис, Ванцзи всё равно не желает ставить его на землю, и вот так они и добираются до пещеры.
В сухое приходится переодеваться обоим. Ванцзи сильнее разжигает костёр и набрасывает на Вэй Ина ещё одно покрывало, а потом, немного подумав, приносит ему и кроликов.
— Для тепла, — говорит он в ответ на ошеломлённый взгляд, устраивая зверьков у Вэй Ина за пазухой. Тот машинально гладит одного из малышей между ушами и вдруг смеётся.
Ванцзи замирает, очарованный этим зрелищем: Вэй Ин с распущенными волосами, закутанный в покрывало, с парочкой кроликов за воротом ханьфу. Смеющийся Вэй Ин. Самый прекрасный.
— Почему… Вэй Ин смеётся? — спрашивает Ванцзи, чтобы хоть немного отвлечься от нестерпимого желания прикоснуться — к тёмному шёлку волос, к разрумянившейся коже, к длинной шее. Никакие наказания в мире не способны унять в нём этих чувств, только выдернуть их из Ванцзи вместе с самой жизнью.
— Ты такой заботливый, Лань Чжань, — меж тем отвечает Вэй Ин, не переставая улыбаться. — Сядешь со мной?
И едва Ванцзи послушно опускается рядом, продолжает:
— Расскажи, зачем ты ходишь в тот источник? Это не похоже на медитации, больше на наказание…
В проницательности Вэй Ину не откажешь. А ещё Ванцзи не хочет избегать ответа, не хочет молчать или недоговаривать. Пусть лучше Вэй Ин узнает о его непотребных мыслях, пусть лучше отвергнет, заберёт и ту ничтожную надежду, что Ванцзи хранит в своём сердце. Вэй Ин достоин любой правды на свете.
— Ванцзи должен быть наказан, — говорит он, низко опустив голову. Один из кроликов выбирается и прыгает к нему по покрывалам. — Непотребные чувства запрещены.
Краем глаза Ванцзи видит, как Вэй Ин удивлённо приподнимает брови.
— Непотребные чувства? Но Лань Чжань идеален! Только посмотри на себя, ты же прекраснее и чище всех небожителей!
Кулаки Ванцзи непроизвольно сжимаются. Если бы это действительно было так.
— Вэй Ин слишком добр. Он не догадывается, что я... что мои чувства… обращены к нему…
На последней фразе его голос практически переходит в шёпот. Что ж, он действительно это произнёс.
— О… О.
Сил, чтобы посмотреть Вэй Ину в глаза, у Ванцзи нет. Он знает, что достоин и отказа, и разочарования, и, возможно, даже презрения: жалкий обрезанный рукав, посмевший признаться тому, кто даже не по своей воле оказался рядом. Молчание продолжает длиться, и это становится невыносимым, поэтому Ванцзи решает принести извинения и ретироваться в дальний конец пещеры. Он поднимается и перемещается напротив Вэй Усяня, становясь на колени и вытягивая перед собой сложенные руки.
— Ванцзи просит прощения, — говорит он и пытается поклониться, но в этот момент на его запястья опускаются чужие ладони. Останавливают.
Ванцзи вскидывается непонимающе и смотрит Вэй Ину в лицо. Вэй Ин улыбается. Он не ненавидит, не презирает. Его улыбка тёплая и яркая, и, возможно, с лёгким оттенком грусти.
— Ты такой глупый, Лань Чжань, — говорит Вэй Ин и тянет его к себе. — У тебя нет непотребных чувств, лишь непотребный для них объект. Разве я достоин такого, как ты?
Его губы кривятся от горечи.
— Драный бродячий лис и прекрасный дракон, подумай, что скажут люди?
Ванцзи чувствует, как перестаёт дышать. Вэй Ин не ненавидит его? Не презирает?..
— Вэй Ину не противен Ванцзи? — глухо озвучивает он свои мысли, и собственное горло кажется вдруг непомерно сухим и узким, таким, что приходится насильно проталкивать сквозь него каждое слово.
— Ох… Лань Чжань, замолчи!
Вэй Ин плавно соскальзывает с постели и через секунду оказывается совсем близко, и его лоб слегка касается лба Ванцзи.
— Могу я… обнять Вэй Ина? — просит — молит — Ванцзи, не решаясь высвободить свои руки из чужих пальцев, но, едва дождавшись чуть заметного кивка, облегчённо обхватывает гибкое тело перед собой и прижимает. Прижимается.
— Вэй Ин… — выдыхает он в изгиб шеи и, кажется, сходит с ума от любимого запаха, от этой близости. Сколько ночей он мечтал об этом моменте? Не смел, но всё равно мечтал.
Пальцы Вэй Ина гладят его по спине, путаются в волосах, случайно задевая концы налобной ленты.
— Прости, я, кажется, дотронулся до… — начинает Вэй Ин и пытается отстраниться, но Ванцзи пресекает это движения, ещё крепче смыкая руки.
— Всё хорошо. Всё хорошо, если это Вэй Ин.
Ванцзи почти не помнит, как они оказываются в постели, просто в какой-то момент обнаруживает себя лежащим лицом к лицу с Вэй Ином. Их пальцы переплетены, и Вэй Ин устроил свои ступни между ног Ванцзи, так что теперь тепло их тел согревает лучше любого костра. Ванцзи не может оторвать свой взгляд от любимых черт, это и раньше было сложно, а теперь, когда он знает, что его чувства не отвергли, это… восхитительно.
— Лань Чжань… — шепчет Вэй Ин, и его дыхание обжигает Ванцзи губы. — Лань Чжань, ты так смотришь, что у меня колотится сердце. О чём ты думаешь?
— Вэй Ин красивый, — отвечает Ванцзи не задумываясь. — Сердце радуется при виде тебя.
— Ох, Лань Чжань, замолчи! — вспыхивает Вэй Ин и закрывает лицо руками. — Разве можно говорить о таком без предупреждения? Ты хочешь, чтоб я умер?
Ванцзи мягко обхватывает его ладони и притягивает к своей груди.
— Я хочу, чтобы Вэй Ин жил всегда.
Он очень хочет добавить «со мной», но не может. Ванцзи кажется — не имеет права, но Вэй Ин вдруг подаётся вперёд и пристраивает голову Ванцзи на плечо.
— Я тоже хочу, чтобы ты жил, Лань Чжань. Если в мире есть доброта и благородство, то они нашли своё воплощение в тебе, так что ты просто обязан жить.
Ванцзи осторожно утыкается лицом в его макушку и обнимает. Он не хочет жить для абстрактного мира, но он будет, раз таково желание Вэй Ина.
Сон снисходит на них незаметно, и впервые за всё время знакомства с Вэй Ином Ванцзи спит так глубоко и спокойно. Счастливо.
Всё меняется с этого дня, потому что можно больше не прятать чувства. Ванцзи находит это восхитительным, потому что теперь ему позволено любоваться и прикасаться к Вэй Ину. О большем он не мечтает — в большей степени оттого, что совершенно не искушён в вопросах любви и не знает толком, о чём мечтать. Зато Вэй Ин, кажется, более просвещён в этой области. Спустя несколько дней,
когда Ванцзи играет на гуцине, Вэй Ин, лежащий у него на хвосте («Твой хвост такой тёплый и прекрасный, Лань Чжань, позволь мне!»
, вдруг спрашивает: — Ты когда-нибудь целовался, Лань Чжань?
Пальцы Ванцзи замирают над струнами, пока лицо заливает жар смущения.
— Нет, — всё же отвечает он.
— О! Истинный небожитель, — восхищённо тянет Вэй Усянь, но в глазах пляшут искры веселья, поэтому Ванцзи кажется, что его просто дразнят. — Но, может быть, у тебя сразу было что-то большее, чем поцелуи?
Естественно, дразнят. Это же Вэй Ин.
— Бесстыдство! — комментирует Ванцзи. — Подобное… допустимо лишь со спутником на пути совершенствования.
— Ох, какой ты старомодный, Лань Чжань! — хохочет Вэй Усянь. — Кто же в наше время отказывает себе в удовольствии до свадьбы?
Сердце Ванцзи больно сжимается. Конечно, Вэй Ин такой прекрасный, наверняка у него есть опыт в делах любовных, и разве Ванцзи вправе его за это судить?
— Лань Чжань? Эй, Лань Чжань, ты о чём сейчас подумал? Твоё лицо вдруг стало таким траурным, даже ещё более траурным, чем ваши клановые одежды…
Вэй Усянь садится и придвигается ближе к Ванцзи, обхватывает ладонями его лицо, как недавно в источнике, и заставляет на себя посмотреть.
— Я хочу признаться тебе, Лань Чжань, — шепчет Вэй Усянь так, что Ванцзи мгновенно прикипает к нему взглядом — к его рту, к глазам, к ровной линии носа, к крошечной родинке под нижней губой. — Я хочу признаться, что я прочитал много весенних книжек и много флиртовал, и большинство считает меня распутником, но, Лань Чжань… на самом деле, у меня никогда никого не было.
Вэй Ин смущённо трётся носом о его нос, а Ванцзи полностью ошеломлён, но, прежде чем он успевает прийти в себя, Вэй Ин слегка наклоняет голову и касается его губ своими.
Целует.
Ванцзи не знал, что от такого простого прикосновения по всему телу может разлиться целая волна удовольствия, а потом опалить жаром, скапливаясь гдето в районе даньтяня и спускаясь ниже. Губы Вэй Ина нежные, чуть шершавые, и целует он так сладко. Ванцзи нравится, и в голове его — полная сумятица от захлестнувшей бури эмоций. Хочется ещё: больше, ближе, глубже… Хочется опрокинуть Вэй Ина, подмять под себя и целовать самому. Не только губы — шею, грудь, плечи, всё тело. Дракон внутри него довольно рычит, одобряя подобные мысли. Ванцзи резко отстраняется, напуганный этими странными желаниями, и пытается выровнять сбившееся дыхание. На Вэй Ина он смотреть не смеет: слишком уж далёким от целомудрия и стыдным кажется всё это.
— Лань Чжань…
Ванцзи осторожно снимает с колен гуцинь и поднимается. Вэй Ин остаётся сидеть и смотрит теперь снизу вверх.
— Лань Чжань, я…
Очень стыдно.
Неловко.
Вэй Ин хотел всего лишь поцеловать, а Ванцзи возжелал гораздо большего. Непростительно.
— Если… извини, Лань Чжань, это, наверное, была неудачная идея. — Вэй Ин смеётся — неестественно, надломлено, заставляя Ванцзи обернуться. Лисьи уши на голове Вэй Ина беспокойно подрагивают, а хвост уныло распластан по пыльному полу пещеры — от его такого вида у Ванцзи тревожно сжимается сердце.
— Ванцзи виноват. Я хотел… — он осекается, не представляя, как произнести подобное вслух, но всё-таки решительно сжимает кулаки и, отчаянно краснея, заканчивает: — Я хотел целовать не только губы Вэй Ина. Это… грубо. Недостойно. Ванцзи просит прощения.
Он низко кланяется, подобающе складывая перед собой руки, и вот так замирает в ожидании. Наверняка Вэй Ин разозлится и больше не захочет иметь с ним ничего общего. Ванцзи пытается принять эту мысль и смириться с неизбежным, но от неё так больно сжимается сердце, что само смирение кажется невозможным.
— Лань Чжань… Ну что ты опять такое несёшь, прекрати, Лань Чжань. — Тёплые ладони обхватывают его запястья, заставляя выпрямиться. Вэй Ин шагает вперёд и вдруг оказывается близко-близко, а во всём его облике нет больше и намёка на уныние. — Ты забыл, Лань Ванцзи?.. Это я должен молить о прощении, потому что разве смеет безродный лис целовать благороднейшего дракона? Кто здесь груб в своём желании достичь невозможного?
Ещё на середине речи Ванцзи возмущённо распахивает глаза и хочет, чтобы Вэй Ин прекратил наговаривать на себя. Хочет сказать, какой он прекрасный, необыкновенно добрый, искренний и самый лучший, но слова никогда не были сильной стороной Ванцзи, поэтому он просто наклоняется и закрывает рот Вэй Ина поцелуем.
Это так бесконечно прекрасно, что никакие слова в мире не сравнятся с этим. Вэй Ин улыбается в губы Ванцзи, а потом обвивает за шею, притягивая ближе. Кажется, теперь их общение будет состоять в основном из поцелуев. Что ж, Ванцзи совершенно не против.
*
На исходе последнего дня зимы приходит беда: чёрным дымом, вьющимся на горизонте, тревожными криками птиц и тяжёлым предчувствием, что оседает в груди Ванцзи, когда он видит на пороге пещеры оборванного юношу. У него серебристые волчьи уши и хвост, на щеке — кровоподтёк, а руки замотаны кровавыми тряпицами. Юноша напряжён, и во взгляде его сквозит отчаяние напополам с решимостью.
— Вэнь Нин! — испуганно вскрикивает Вэй Ин, едва заметив пришедшего, и этот испуг в дополнении к имени — Вэнь — дают Ванцзи понять, что юноша опасен. Вэни опасны — так говорил брат.
У Ванцзи достаточно духовных сил, чтобы призвать меч, даже к нему не прикасаясь, поэтому уже в следующее мгновение он приставляет Бичэнь к горлу застывшего в странной обречённости Вэня и готов с ним покончить.
— Нет, нет, Лань Чжань! — Вэй Ин в один прыжок оказывается рядом, а его ладонь втискивается между мечом и шеей юноши. Ванцзи немедленно опускает Бичэнь. — Это не враг, — торопится сказать Вэй Ин. — Я всё объясню тебе позже, Лань Чжань, а сейчас позволь ему пройти, он едва стоит на ногах.
Разумеется, Ванцзи позволяет, он вообще не представляет, как можно отказать Вэй Ину, даже если дракон внутри него ревниво рычит, отчего-то заподозрив в юноше угрозу. Соперника. Ванцзи старательно игнорирует этот рык и заваривает укрепляющий чай. Пока он занят, Вэй Ин о чём-то шёпотом переговаривается с Вэнь Нином, одновременно прикладывая к его ушибам мокрую, холодную ткань. Юноша краснеет, но позволяет о себе позаботиться; Ванцзи никогда не признается, но он предпочёл бы, чтобы Вэй Ин не касался подобным образом никого, кроме него, хотя это эгоистично, а эгоизм неприемлем Правилами. Вода в котелке кипит, и Ванцзи возвращается к процессу заваривания чая, запрещая себе прислушиваться к тихому разговору.
Они пьют чай в полной тишине: Вэнь Нин отчаянно стесняется, Ванцзи и прежде не разговаривал за столом, и лишь молчание Вэй Ина необычно. В воздухе витает напряжение и тревога, настолько сильные, что кажутся почти осязаемыми.
Маленький чайник пустеет и Ванцзи всё в том же молчании уносит посуду, а когда возвращается — за столом никого. Вэй Ин у дальней стены пещеры мастерит постель из пары покрывал. Ванцзи удивлён, но снова ни о чём не спрашивает — даже когда Вэнь Нин повинуется строгому «ложись, ты ведь совсем вымотан!» Вэй Ина и послушно укладывается на импровизированное ложе. И кажется, почти мгновенно засыпает.
Вэй Ин заботливо укутывает его поплотнее и только после этого встаёт. Его лицо бледное, кулаки сжаты, а хвост беспокойно ходит из стороны в сторону — верный признак крайней озабоченности. Ванцзи делает к нему шаг и заглядывает в глаза.
— Вэй Ин.
Тот вздрагивает и медленно поднимает голову, решительно глядя в ответ.
— Я должен уйти, Лань Чжань. Завтра, ещё до восхода солнца, я должен тебя покинуть.
От этих слов, таких простых и понятных, сердце Ванцзи покрывается кровавой росой. Вэй Ин уходит.
Все самые страшные кошмары Ванцзи становятся явью.
*
В эту последнюю ночь перед разлукой они не смыкают глаз. Вэй Ин, собранный и отстранённый, сидящий в самой что ни на есть благопристойной позе, в которой до сих пор ни разу не был замечен, кажется Ванцзи бесконечно далёким. Словно он уже ушёл, оставив лишь пустую оболочку, и только беспокойные пальцы, которыми он гладит белого кролика Бая , выдают в нём прежнего Вэй Ина.
Голос не выдаёт.
— Ты должен знать, Лань Чжань, я… не тот, с кем тебе стоит иметь дело, — ровно произносит Вэй Ин. — Моя мать была истинной хули-цзин, а отец — всего лишь слугой, хоть и заклинателем. Они давно погибли, и я, после того как остался лисёнком совсем один, тоже чуть не умер. Меня спас глава клана Цзян. Спас и вырастил, как родного, вместе со своими детьми, а я навлёк на них беду… Я приношу несчастья всем, кого касаюсь.
Вэй Ин останавливается и осторожно опускает Бая на циновку. Кролик недовольно дёргает хвостиком и пытается снова запрыгнуть к нему на колени. Вэй Ин грустно улыбается, но Баю не помогает. Ванцзи тянет руку и забирает зверька к чёрному Хену, что дремлет в складках его ханьфу. Вэй Ина он не перебивает — не осмеливается. Не тогда, когда тот выглядит таким… потерянным.
— Я увёл у Вэнь Чао всю добычу на одной из Ночных охот, и тот рассвирепел настолько, что напал на Пристань Лотоса. Мы сражались и победили, но госпожа Юй и дядя Цзян… они… — дыхание Вэй Ина сбивается, а ногти впиваются в ладони до побелевших отметин. Ванцзи кажется, что не в ладони, а в его собственное сердце. Чужая боль чувствуется как своя. — Вэнь Чао выжил. И пригрозил, что вернётся за мной. Я… не мог так рисковать, не мог позволить, чтобы с цзе-цзе или Цзян Чэном тоже что-то случилось — и сбежал. В городе… в Илине меня приютили Вэни. Я был ранен после сражения, и Вэнь Нин с сестрой позволили мне жить с ними, лечили меня. Они — побочная ветвь Вэней, серебристые волки, не чёрные. Живут мирно, почти никто из них не заклинатель. Но Вэнь Чао добрался и до Илина. Я попытался увести его, и, загоняя меня, они оставили в покое город. Им тогда почти удалось покончить со мной, но ты, Лань Чжань, спутал им все планы.
Губы Вэй Ина трогает дрожащая улыбка — такая хрупкая, что Ванцзи хочется выстроить для этой улыбки надёжный бастион, чтобы защищать до последней капли крови.
— Вэни вернулись в город. Теперь они ищут тех, кто меня приютил, чтобы поквитаться и с ними. Я… должен пойти и попытаться защитить этих людей. Я не хочу больше жертв, я не…
— Я пойду с Вэй Ином, — твёрдо говорит Ванцзи. — Вместе мы…
— Нет! — почти вскрикивает Вэй Ин и тянется к нему дрожащей рукой. — Прошу тебя, Лань Чжань! Только не ты!
Ванцзи пытается поймать его руку, чтобы притянуть к себе, утешить, успокоить, чтобы уверить, что это всё — напрасные страхи, потому что он готов быть рядом, хочет этого, но Вэй Ин отшатывается.
— Нет. Это не твоя война, Лань Чжань, — тихо, но твёрдо произносит он. — Не вмешивайся. Твой клан никогда не одобрит.
Ванцзи хочет возразить, а дракон внутри него просто требует это сделать, но Правила действительно запрещают идти против воли старейшин. Ванцзи едва слышно горестно выдыхает, а затем просяще протягивает руки сам.
— Вэй Ин… позволит?..
Он хочет обнять, хочет ещё раз почувствовать родное тепло, хочет дать понять, как ему невыносимо тяжело и как сильно он не хочет отпускать Вэй Ина, но... ему не позволяют.
Вэй Ин медленно качает головой и отводит взгляд.
— Не нужно, — шепчет он.
Ванцзи бессильно роняет руки.
Остаток ночи они просто сидят друг напротив друга, окутанные душной горечью предстоящей разлуки.
Ещё до того, как первый солнечный луч касается тёмного небосвода, Вэй Ин и его спутник скупо прощаются и уходят.
Ванцзи продолжает смотреть им вслед, даже когда они полностью скрываются из вида.
-
-
15.07.2022 в 21:04