Автор: Дила
Бета: Nefritica
Персонажи: Лань Чжань/Вэй Ин, Лань Юань, Цзян Яньли, Лань Хуань, Мэн Яо, Лань Цижэнь, Цзян Чэн, Цзинь Цзысюань
Размер: макси
Жанры: AUHurt/Comfort, Ангст, Драма, Романтика, Фэнтези
Предупреждение: смерть второстепенных персонажей, счастливый финал
Наказание
читать дальшеНесмотря на выраженное согласие, Вэй Ин явно продолжает колебаться и искать причины, чтобы избежать своего присутствия на Совете Кланов.
— Лань Чжань, Лань Чжань, я не могу пойти!
Ванцзи вопросительно смотрит.
— Нам не с кем оставить а-Юаня! Я не доверяю слугам!
— Никаких слуг. А-Юань останется с надёжным человеком.
— Каким? Ведь ты тоже будешь на Совете! — горячо возражает Вэй Ин.
— Зато я — не буду, — говорит дева Цзян, и Ванцзи сторонится, пропуская её в приоткрытую им ранее дверь. — А-Сянь, я достаточно надёжный человек?
— Шицзе! — Вэй Ин теряет свой пыл буквально на глазах и сникает. — Я… конечно, ты надёжна.
Дева Цзян и Ванцзи обмениваются понимающими взглядами. Они оба знали, что это не будет легко.
— Сянь-Сянь, я присмотрю за а-Юанем, потому что ты должен пойти. Я тоже тебя об этом прошу.
Вэй Ин больше не возражает. Он воркует на прощание с проснувшимся а-Юанем (мальчик сразу проникается расположением к деве Цзян и доверчиво вкладывает свои пальчики в протянутую ею руку), и затем они с Ванцзи уходят.
Совет Кланов в обычное (мирное) время— ежегодное весьма пафосное мероприятие, на котором между обильными обедами и ужинами решаются клановые вопросы, касающиеся самых различных сфер жизни. Этот Совет — внеочередной, победный, праздничный, но и тревожный: слишком многое произошло, слишком сильны ещё вкус победы и горечь утрат (не только клан Цзян, многие кланы понесли огромные потери). Клан Лань, сохранивший нейтралитет в войне, должен в этот раз представлять только глава (фактически это всегда Сичэнь, как наследник), но участие Ванцзи в итоге привело на Совет, помимо дяди, ещё трёх Старейшин. Все они (кроме, разумеется, Сичэня) смотрят на Ванцзи с тщательно скрываемой яростью. Ванцзи полностью этот факт игнорирует, кланяясь им по всем правилам, и занимает своё место позади делегации. Вэй Ин уходит к клану Цзян (по залу бегут недовольные шепотки, но Цзян Ваньинь сидит с непроницаемым лицом, и только треск Цзыдяня выдаёт его напряжение) и опускается за спиной названого брата. Недовольный гул усиливается.
Ванцзи точно знает, что протокол сегодня соблюдаться не будет. И оказывается прав.
— А нам обязательно проводить Совет в присутствии… нарушителя? — поднимается невысокий заклинатель с бледным, одутловатым лицом. — Клан Су оскорблён этим фактом.
Су Ше. Глава Клана Су. Ванцзи вспоминает, что Су Ше проходил обучение в Облачных глубинах, но был изгнан за нарушение сразу нескольких Правил как раз незадолго до отправки Ванцзи в уединение.
Пока Цзинь Цзысюань находится с ответом, его сводный брат буквально вырастает посреди зала и низко кланяется всем собравшимся.
— Прошу внимания и терпения, уважаемые заклинатели! Клан Цзинь ценит мнение каждого из вас, но господин Вэй — второй ученик клана Цзян, и пока этот факт неизменен, даже несмотря на известные… трагические события.
“Расчёт верен”, — констатирует Ванцзи и не сводит взгляда с Вэй Ина. Тот сидит с непроницаемым лицом, зато Цзян Ваньиня буквально перекашивает при очередном упоминании смерти родителей.
— Клан Цзян может терпеть его и дальше, но Вэй Усянь использовал своего внутреннего зверя на войне, а это запрещено! — выкрикивает Су Шэ. Разумеется, его активно поддерживают.
Цзинь Гуанъяо театрально разводит руками.
— И он убил Вэнь Жоханя! Кто даст гарантию, что Вэй Усянь не завладел Стигийской Печатью и не убьёт при случае нас всех? — на этот раз ораторствует Цзинь Цзисюнь. Волнение в зале усиливается. Цзинь Гуанъяо торжествующе улыбается.
— Боюсь, такой гарантии не может дать никто.
— Нет у него никакой Печати! — рявкает Цзян Ваньинь. — Вести он себя не умеет, это да, но Вэй Усянь не убийца!
Все вскакивают и начинают кричать, возражая наперебой, Цзинь Цзысюань безуспешно пытается призвать к порядку, и только Вэй Ин сидит, глядя в глаза Ванцзи и стискивая зубы. В его взгляде Ванзци читает боль и отчаяние. «Я же говорил тебе, Лань Чжань!» — вот что означает этот взгляд.
Ванцзи сожалеет, что Вэй Ину приходится проходить через подобное испытание, но разве он сам здесь не затем, чтобы всё исправить?
Ванцзи поднимается и выходит вперёд, вставая напротив Цзинь Гуанъяо, но на него не обращают ровно никакого внимания: галдящие заклинатели похожи на шумных базарных тёток; и Ванцзи как никогда жаль, что не все кланы придерживаются (хотя бы основных) Правил клана Лань.
Однако ему известно, как прекратить этот беспорядок. Дождавшись краткого мгновения, когда шум немного стихает, Ванцзи громко произносит:
— Стигийская печать у меня.
И затем буквально наслаждается обрушившейся на него тишиной.
Цзинь Гуанъяо приходит в себя первым.
— Второй молодой господин Лань, это правда? — вкрадчиво интересуется он, и глаза его горят хищным блеском.
— Лгать запрещено, — спокойно отвечает Ванцзи.
Спустя ещё одну порцию тишины Цзинь Гуанъяо улыбается ему так, что дракон внутри начинает угрожающе рычать.
— Так отдайте же её мне… то есть я хотел сказать, отдайте её Совету, чтобы он мог принять решение о том, что с ней делать.
Ванцзи удовлетворённо прикрывает глаза: именно на эту реакцию он и рассчитывал.
— Сначала Ванцзи просит Совет снять все ложные обвинения с Вэй Усяня.
Зал вновь начинает протестующе гудеть, но Цзинь Гуанъяо раздражённо машет рукой, и все стихают.
— Господин Лань изволит выдвигать настолько… невыполнимые условия?
— Вэй Усянь невиновен, — упрямо повторяет Ванцзи. — Признать это — невыполнимое условие?
— Не из-за него ли погиб глава клана Цзян с супругой? — выкрикивает кто-то со стороны клана Не. Краем глаза Ванцзи видит, как Вэй Ин вытягивается в напряжённую струну.
— Если я одолею вас в честном поединке, придёте ли вы в Облачные глубины, чтобы убить моего дядю и брата? — вопросом на вопрос отвечает Ванцзи, обернувшись к незнакомому заклинателю. Тот хмурит брови и невольно берётся за рукоять своей сабли.
— Если всё честно, разумеется, нет!
— Разумеется, — кивает Ванцзи. — Вэй Усянь честно увёл у Вэнь Чао добычу на Ночной охоте, а тот напал на Пристань Лотоса среди ночи безо всякого предупреждения. Несёт ли Вэй Усянь в таком случае ответственность за чужое решение и подлость?
— Но всем известно, что он провоцировал Вэнь Чао! — снова выкрикивает Су Ше.
— Всем известно, что сплетничать о других запрещено. Полагаю, глава Клана Су помнит по крайней мере об этом Правиле? Потому что в Облачных глубинах известно, что у некоторых учеников были проблемы с их запоминанием и соблюдением.
Су Ше краснеет так же стремительно, как возвращается на своё место.
Ванцзи смотрит на Вэй Ина, а тот смотрит на него — с восторгом и удивлением одновременно. Ванцзи не может сдержаться и улыбается ему краешком губ, а затем вновь обращается к Совету.
— Полагаю, вопрос о событиях в Пристани лотоса снят?
— Пусть так, — медленно, словно нехотя, признаёт Цзинь Гуанъяо. — Но господин Вэй преступил закон о внутреннем звере. И должен понести наказание.
— Я и не пытаюсь его избежать, — вдруг громко заявляет Вэй Ин, поднимаясь со своего места и тоже выходя в центр зала. — Честно говоря, я и не рассчитывал, что задержусь на этом свете так долго (Ванцзи холодеет от одной только мысли о подобном исходе), но так случилось, что меня обнаружил Лань Чжань. А я не встречал ещё человека благороднее…
Вэй Ин нежно ему улыбается, и Ванцзи чувствует, как в груди разливается тепло, словно весна проросла в его теле и пустила ростки любви.
— Скажите, господин Гуанъяо, — продолжает Вэй Ин, и тон его становится задумчивым. — В конечном итоге это же вы были тем, кто придумал план по… устранению Вэней с помощью чар хули-цзина?
— Что? А-Яо, это предложил ты? — Ванцзи слышит севший голос Сичэня и печально прикрывает глаза. Вэй Ин говорит о том, о чём догадывался он сам и к чему тоже хотел апеллировать (пусть даже вслепую).
Цзинь Гуанъяо приподнимает брови и не выглядит ни напряжённым, ни испуганным.
— Господин Вэй, но это была просто беседа, а не принуждение. Никто не заставлял приводить вас этот план в жизнь. Как только что справедливо заметил второй молодой господин Лань, несу ли я ответственность за ваше… решение?
Вэй Ин горько усмехается и чешет нос.
— Нет, что вы, господин Цзинь, я говорил не об этом. Я решил участвовать в Аннигиляции Солнца, потому что несправедливости, подлости и кровавых жертв со стороны Вэней стало несоразмерно много. Я не мог… потерять кого-то ещё. Стигийская печать… пока я был в Безночном городе, узнал, что именно печать давала армии Вэней столь огромную силу, но одновременно вытягивала из них всё человеческое. Я не пытаюсь избежать наказания или смягчить его, но рад, что печать у Лань Чжаня. Любого другого она подчинила бы своей власти, как подчинила Вэней.
Вэй Ин замолкает и церемонно кланяется:
— С вашего позволения, этот недостойный вернётся на своё место.
В зале тихо переговариваются, пока он идёт к своему клану, Ванцзи слышит в этом говоре много сомнений и тревоги. Он хочет продолжить, когда вдруг со стороны его собственного клана раздаётся:
— Правильно ли я понимаю, что целью клана Цзинь было не только уничтожить Вэней, но и завладеть Стигийской печатью?
Ванцзи оборачивается, как раз чтобы увидеть, как дядя обходит стол и направляется к нему. Цзинь Цзысюань тоже поспешно встаёт.
— Как исполняющий обязанности Главы, я заявляю, что таких намерений у нас не было!
— У вас — возможно, господин Цзинь, — кивает дядя, оглаживая свою бородку. — Но как насчёт вашего отца? И… господина Гуанъяо? Можете ли вы ручаться за них?
Цзинь Цзысюань, открывает рот, чтобы ответить положительно, но затем лицо его омрачается. Ванцзи может понять, о чём тот думает: распутство и алчность его отца, Цзинь Гуаншаня, ни для кого не секрет.
— Я… но мой брат… — Цзинь Цзысюань переводит взгляд на Цзинь Гуанъяо в поисках поддержки. — Мой брат не стал бы… правда, а-Яо?
— Разумеется. — Цзинь Гуанъяо впервые за всё время улыбается почти искренне. — Я думал лишь о том, что, возможно, есть способ использовать силу Печати во благо…
— Это недопустимо, — категорично возражает дядя. — Наши предки не зря разбили Печать и запечатали осколки. Поскольку сейчас один осколок у Ванцзи, а корысть и ложь запрещены в клане Лань Правилами, я прошу позволения её запечатать. А также в знак того, что клан не участвовал в войне и, значит, не понёс никаких потерь, мы берём на себя всю ответственность по хранению осколка Печати и готовы оказать любую помощь пострадавшим кланам и их территориям.
Ванцзи смотрит на дядю с чувством глубокого удовлетворения. Он совершенно не ожидал подобной поддержки (не после того, что натворил), но дядя, стоящий рядом, непоколебим, как гранитная стена Правил в Облачных глубинах, и Ванцзи вдруг начинает верить, что всё закончится хорошо.
Затем им с Вэй Ином (и ещё части присутствующих) приходится покинуть Совет, поскольку далее на нём начнут обсуждаться вещи, на которые они уже не в силах повлиять, в том числе наказание Вэй Ина и разделение территорий клана Вэнь. Ванцзи кланяется дяде и Сичэню, и брат ободряюще ему улыбается.
— Я навещу тебя позже, — обещает он. Ванцзи кивает, покидая зал вслед за остальными заклинателями.
Вэй Ин ждёт его у основания огромной лестницы, которую следует миновать, чтобы спуститься с башни Кои. Когда Ванцзи подходит, он делает шаг навстречу и слегка запрокидывает голову. Его взгляд полон всё того же удивления и восхищения, что Ванцзи видел раньше.
— Лань Чжань, ты защитил меня, — сияя, говорит Вэй Ин. — Я… никто никогда меня не защищал, но, Лань Чжань, я действительно виноват, тебе не стоило…
— Ванцзи тоже виноват. Позволил Вэй Ину уйти. Не остановил. Не смог прийти сразу. Вэй Ин виноват. Ванцзи виноват. Мы оба.
Вэй Ин порывисто вздыхает, и его глаза наполняются слезами, тогда как губы продолжают улыбаться.
— Чем я заслужил тебя, Второй Нефрит клана драконов Лань, Лань Ванцзи, Лань Чжань?
Больше всего на свете Ванцзи хочет ответить поцелуем, но они не одни, и он не уверен, что Вэй Ин одобрит такое проявление чувств, поэтому просто протягивает руку и, когда Вэй Ин вкладывает в неё свою, тянет его к ступеням.
Лестница неимоверно длинная, а ладонь в руке — очень горячая. Ванцзи думает о том, что готов преодолевать любые лестницы мира, если ладонь в его руке никогда не исчезнет.
Они идут через один из многочисленных садов, разбитых вокруг башни Кои, когда на них буквально выпрыгивает серебристый волчонок. От неожиданности Ванцзи резко останавливается, и Вэй Ин, идущий чуть позади, врезается в его плечо, едва не потеряв равновесие. Чтобы вернуть опору, Ванцзи придерживает Вэй Ина за талию. Волчонок меж тем, радостно поскуливая, встаёт передними лапами на ханьфу Вэй Ина.
— Редисочка, ты почему здесь? Где шицзе? — Вэй Ин гладит волчонка — а-Юаня — между ушами и оглядывается.
— А-Юань, подожди меня, ты же обещал не убегать! — запыхавшийся голос девы Цзян раздаётся из-за пышных зарослей белоснежных пионов (Ванцзи узнаёт знаменитый сорт “Сияние среди снегов&rdquo, а затем она сама выходит на дорожку. — О, Сянь-Сянь, Ванцзи, вы уже освободились и… я вижу, всё прошло хорошо?
Она многозначительно смотрит на руку Ванцзи, так и не отпустившую талию Вэй Ина, и улыбается.
Ванцзи смущённо откашливается и принимает более… благопристойную позу (то есть просто опускает руку), а Вэй Ин начинает радостно жестикулировать, одновременно умудряясь гладить а-Юаня.
— Они там сейчас думают, как меня наказать, но, шицзе, знаешь, знаешь, Лань Чжань — мой герой! Он и раньше им был, но он защитил меня сегодня, шицзе! Я так польщён и растроган, я…
Дева Цзян смеётся, и её смех, добрый и солнечный, рассыпается по парку хрустальными колокольчиками. Ванцзи слушает этот смех, и похвалы Вэй Ина, и радостное поскуливание а-Юаня, думая о том, как же много вещей теперь дарят ему ощущение счастья.
— Если вы уже освободились, я тогда вернусь в башню и дождусь результатов Совета, — говорит дева Цзян, после многочисленных “конечно, а-Сянь, я тоже восхищаюсь Ванцзи”. — Я уверена, что наказание не будет слишком строгим, но на всякий случай спрошу а-Чэна и Цзысюаня так ли это. А-Юань, мне очень приятно было с тобой познакомиться.
Серебристый волчонок оставляет в покое ноги Вэй Ина и подбегает к деве Цзян, садится и несколько раз опускает голову — кланяется. Дева Цзян снова смеётся и гладит а-Юаня между ушами, как недавно гладил Вэй Ин.
— Мы ещё увидимся, а пока слушайся своих… родителей.
— Шицзе! — смущённо восклицает Вэй Ин, а-Юань радостно тявкает, а Ванцзи с восторгом обнаруживает, что ему очень нравится, как это звучит. “Родители”. Они с Вэй Ином родители а-Юаня!
— Лань Чжань! Лань Чжань, ты меня слышишь? — Вэй Ин машет перед лицом Ванцзи рукой, и тот выныривает из своих счастливых грёз, обнаруживая заодно, что дева Цзян ушла.
— Ванцзи… слышит.
— Хм… — Вэй Ин разглядывает его с преувеличенным вниманием. — Никогда не видел, чтобы Лань Чжань так часто улыбался. Может этот недостойный узнать, что сделало тебя таким счастливым?
— Мгм. — Ванцзи нечего скрывать. — Это сделал Вэй Ин.
Краска смущения ещё сильнее заливает лицо Вэй Ина, и он притворно хватается за сердце.
— Что за жестокий дракон Лань! Разве можно говорить такие вещи без предупреждения?! Я могу не вынести!
— Вздор!
Ванцзи тоже смущён и, чтобы скрыть своё смущение, подхватывает а-Юаня на руки и шагает прочь. Вэй Ин звонко смеётся ему в спину и бросается догонять.
Поздно вечером, когда Вэй Ин уходит укладывать а-Юаня, слуга приносит записку от Сичэня.
«Брат, Совет закончен, встретимся завтра утром. Дядя тоже будет. Благодарю за идею: А-Яо назначен наместником земель Вэнь и отправится в Безночный город завтра же. Я и Не Минцзюэ будем его контролировать. Лань Сичэнь».
Несмотря на то, что в записке нет ни слова о том, какое наказание избрали для Вэй Ина, Ванцзи отчего-то не испытывает тревоги. Если бы решение было плохим, брат не стал бы откладывать визит, да и дева Цзян тоже вряд ли осталась в стороне.
Поэтому Ванцзи спокойно идёт узнать, почему процесс укладывания а-Юаня так затянулся. Он вообще удивлён, что сын нуждается в чьём-то присутствии, чтобы заснуть, но, очевидно, а-Юань привык к этому, когда жил с Вэй Ином. Ванцзи не против, он только жалеет, что сам ни разу не спросил сына о том, как ему лучше отходить ко сну.
Они спят оба: на спине, распластавшись по ложу двумя морскими звёздами, маленькой и большой. Ванцзи тихонько вздыхает и осторожно перекладывает своих любимых в более подобающие позы, укрывает и ложится рядом, так, что а-Юань оказывается посередине. Ванцзи осторожно обнимает сына и почти уже проваливается в сон, когда поверх его руки опускается ещё одна. Ванцзи открывает глаза, чтобы встретиться с сонным взглядом Вэй Ина.
— Лань Чжань, я что, уснул?..
— Мгм. Вэй Ин устал.
— Ммм… да нет, это всё Редисочка. Он меня заболтал. Ты… поспишь с нами, Лань Чжань?
Ванцзи кивает. Вэй Ин расцветает улыбкой и ёрзает, устраиваясь поудобнее. Несколько прядей волос падают ему на лицо, и он смешно морщится, пытаясь их смахнуть. Ванцзи помогает, с трепетом касаясь шелковистых волос. Он хотел бы зарыться в них лицом, обнять Вэй Ина и проводить так каждую ночь. Кажется, Вэй Ин думает о чём-то подобном, потому что слегка трётся о ладонь Ванцзи и счастливо жмурится.
— Так хорошо… погладь меня ещё, Лань Чжань… даже если я не заслужил, погладь.
Ванцзи хмурится.
— Вэй Ин заслужил.
Ему не отвечают, но морщинка на переносице Вэй Ина теперь почти не исчезает: знак горечи и потерь, которые, кажется, навсегда нашли отпечаток на его лице. Ванцзи собирается стереть эту морщинку навсегда, правда, пока ещё не знает как…
На разговор с дядей и Сичэнем Ванцзи и Вэй Ин идут вдвоём, снова оставив а-Юаня под присмотром девы Цзян, которая сообщила, что при разговоре будет присутствовать и Цзян Ваньинь.
— Ну, спасибо, хоть весь Совет снова не собрали, — ворчит Вэй Ин, на что Ванцзи никак не реагирует, а дева Цзян просто ободряюще сжимает названому брату руку. Вэй Ин нервничает, хотя и всячески делает вид, что готов к любому исходу событий.
— Если меня посадят за решётку, ты будешь по мне скучать, Лань Чжань? — спрашивает он и нарочито смеётся. — А навещать будешь?
— Мгм.
— А если меня выпорют или наложат ограничивающие заклятия, ты станешь меня защищать?
— Мгм.
— А если…
Ванцзи резко останавливается, и Вэй Ин останавливается тоже.
— Ты чего, Лань…?
— Никогда не оставлю Вэй Ина. Всегда буду рядом.
Вэй Ин ошеломлённо распахивает глаза. Он словно не верит, не в силах поверить, что действительно услышал то, что услышал.
— Что ты такое говоришь, Лань Чжань?.. — внезапно севшим голосом спрашивает Вэй Ин и звучит почти жалобно. — Не слушай меня, я то ещё трепло, я не имел в виду… я не хочу мешать тебе жить.
— Нет жизни без Вэй Ина, — твёрдо возражает Ванцзи. — А-Юань и Ванцзи хотят быть с Вэй Ином. Всегда. Вэй Ин позволит?
Наверное, Вэй Ин хочет ответить, но рыдания, рвущиеся из горла, и слёзы, бегущие по щекам, мешают ему это сделать. И когда ни одна из попыток хоть что-то сказать не увенчивается успехом, он просто нерешительно кивает. Ванцзи чувствует себя так, будто очень долго летел куда-то в неизвестность, а теперь обрёл цель.
Они соединяются в объятии, и сложно сказать, кто делает к этому первый шаг. Возможно, Ванцзи представлял этот разговор несколько иначе, не на дорожке возле одной из конюшен, мимо которых лежит их путь. Но теперь, когда все слова сказаны, он думает, что нет более идеального места и времени, чем те, что соединили их друг с другом.
Встреча проходит в огромной беседке, утопающей в пионах и искрящейся золотом, словно парящий в пене облаков фэн-хуань. В целом Ванцзи оценивает атмосферу, царящую здесь, как нейтральную (Сичэнь благодушно улыбается, Цзян Ваньинь напряжён, а дядя задумчив). Они с Вэй Ином здороваются, кланяются и усаживаются в подобающих позах на приготовленные места.
Дядя откашливается.
— Что ж, я озвучу решение Совета кланов в отношении господина Вэя и решение, принятое старейшинами, в отношении Ванцзи.
Вэй Ин бросает в сторону Ванцзи удивлённый взгляд, но тот спокоен и невозмутим, как всегда. Не только Вэй Ин виновен, он сам тоже натворил достаточно.
— Касательно молодого господина Вэя: за использование внутреннего зверя на войне его золотое ядро должно быть ограничено не менее чем на две трети на срок в два десятилетия.
Ох. Ванцзи бросает косой взгляд на Вэй Ина, но тот лишь слегка пожимает плечами, словно это не его превратят практически в человека, оставив возможность использовать только низшую форму зверя — обычного лиса.
— Также, — продолжает дядя, — господину Вэю всё время ограничения надлежит находиться под контролем заклинателя любого клана, кроме клана Цзян, дабы избежать новых возможных нарушений.
“Кроме клана Цзян?” — удивляется про себя Ванцзи, а Вэй Ин задаёт этот вопрос вслух.
— Я не понимаю… а почему не Цзяны?
Цзян Ваньинь раздражённо фыркает:
— Они посчитали, что мы слишком пристрастны и будем тебя покрывать!
Вэй Ин тоже фыркает, но весело:
— Они просто не знают, что ты сильнее всех хочешь переломать мне ноги.
Ванцзи чуть расслабляется, а потом дядя откашливается, призывая к вниманию.
— Что касается господина Вэя — то это всё. Что касается Ванцзи… основное наказание уже приведено в исполнение. За новые нарушения — самовольное вступление в войну, ослушание, дружбу с недостойными людьми — Ванцзи надлежит быть изгнанным из клана. Однако, принимая во внимание его заслуги на вышеупомянутой войне и сохранение Стигийской печати, этот срок сокращается до двадцати лет, и именно Ванцзи выбран для контроля за господином Вэем. В наказание.
В наказание?!
В наказание…
Вероятно, у Ванцзи сейчас очень… нетипичное выражение лица, потому что Сичэнь тихонько смеётся, и Цзян Ваньинь тоже (хотя и не очень тихонько).
Зато Вэй Ин хохочет в голос.
— Лань Чжань, Лань Чжань, — сквозь смех произносит он. — Мне кажется, что из нас двоих сильнее наказали не меня!
Ванцзи готов согласиться практически со всем, что говорит Вэй Ин, но в этот раз он, как никогда, убеждён, что Вэй Ин очень, очень сильно ошибается.