Название: Из одного круга - 2/2 Переводчик: somewhere_there Беты: Дила, Nefritica, chujaia Оригинал: The Same Circles — scorch66 Пейринг/Персонажи: Каменаши Казуя (Каме) / Тагучи Джунноске (Джунно), Накамару Юичи, Кояма Кеичиро, Такизава Хидеаки Категория: слэш Жанр: драма, АУ Рейтинг: PG-13 Размер: 9925 слов Краткое содержание: Каме готов разделить с Тагучи кладовку, но не подиум. Часть 2 В отличие от предыдущего момента их близости на этот раз Тагучи ему не звонил. И это было правильно. Каме считал, что наконец разобрался во всём сейчас, и ненавидел себя за то, что не понял этого раньше, когда Накамару, по его собственным словам, «говорил ему ещё тогда». Они были противниками, соперничающими игроками на одном поле. И единственное, что принесли Каме эти… ошибки, — сбили его с толку во время игры. Логично предположить, что в этом в конечном итоге и состояла их цель. Правда, это не объясняло преимущества, которое дал ему Тагучи во время показа, но объяснения и не требовалось. Он недооценил Тагучи один раз и не сделает этого снова. — Уж не знаю, что он такого сделал, чтобы испортить тебе жизнь… ну, кроме того, что надоедал, как всегда, — быстро поправился Накамару, пока они шли по коридору третьего этажа главного офиса Johnny’s Fashions, — но это должно было рано или поздно случиться. Впрочем, сейчас нам в любом случае надо сосредоточиться на более важных вещах, так что не могу сказать, что это случилось не вовремя. — Тебе просто нравится, когда я в полном твоём распоряжении, — рассеянно парировал Каме, замедляя шаг перед увеличенным плакатом одной из фотосессий Кимуры Такуи, висящим на стене в рамке. Длинные локоны Кимуры рассыпались вокруг его откинувшейся на подушку головы, чёрно-белая обработка снимка подчеркнула тенями впадины и выпуклости его торса, а полуприкрытые глаза, казалось, пытались соблазнить фотокамеру. Каме помнил этот снимок, он был частью праздничного издания к 50-летию Johnny’s Fashions. Этот журнал до сих пор стоял на полке у него дома. — Твоя одержимость им одновременно трогает и пугает, знаешь ли, — раздался рядом с ним голос Накамару. – Не понимаю, что в нём такого замечательного… Ну, то есть, я понимаю, у меня всё-таки есть глаза… — Каме бросил на него быстрый взгляд, с любопытством ожидая, куда же забредёт Накамару такими окольными путями, — но ты лучше. Не представляю, как ты сам этого не видишь. Ты пойдёшь дальше! Каме рассмеялся, не в силах сопротивляться удовольствию от комплимента, несмотря на его очевидную нелепость. Накамару страдал такой вот избирательной слепотой. — Не знаю уж, это в моих талантах ты так уверен или в своих собственных, — улыбнулся он, — но я верю, что ты возведёшь меня на вершину, Юччи. В конце концов, ты мне обещал. Каме как раз смотрел, как Накамару бессмысленно заикается и ослабляет свой галстук, когда поверх его плеча заметил Тагучи, направляющегося в их сторону. Волосы Тагучи на этот раз были подстрижены немного короче, так что свисали до левой брови, но уже не закрывали глаз полностью. И теперь они были глубокого тёмно-каштанового цвета. Тагучи был одет в свободную чёрную футболку и узкие потёртые джинсы с серебряной пряжкой, сочетающейся с серебристыми заклёпками на его кедах. Одной рукой он придерживал висящую через плечо сумку. Тагучи выглядел как модель во всём: от того, как он одевался, до того, как двигался. И вряд ли ему пришлось пробиваться в этот бизнес посредством бесконечных проб, как делал это Каме. Учитывая его выдающуюся внешность, Каме не удивился бы, если бы его просто остановили на улице. В отличие от подавляющего большинства Тагучи не нуждался в дополнительной огранке. И тем не менее они оба были здесь, два жеребца, бегущие голова в голову в этой гонке. Сегодня они услышат решение, принятое на основании показа. — А Кояма что, с тобой не пришёл? – поинтересовался Накамару с брюзгливой ноткой, помимо воли проскользнувшей в обычно выдержанном тоне его голоса, когда тоже заметил появление Тагучи. Тагучи ответил на подколку улыбкой, и только взгляд его быстро скользнул на Каме и обратно. — И вам тоже – здравствуйте. Кояма занят другими делами. Глаза Накамару сузились: — Ты на что-то намекаешь? Невысокая женщина в узкой юбке прервала их, прежде чем Каме успел посоветовать Накамару остыть. — Такизава-сан хотел бы увидеть Каменаши-сана первым. Каме коротко кивнул в ответ на жест Накамару, показавшего ему два больших пальца в пожелании удачи, и вслед за секретаршей повернул за угол к паре серых металлических дверей, сделав вид, что даже не заметил ободряющую и якобы искреннюю улыбку Тагучи. — Вы можете войти. Все знали, кто такой Такки. В иерархии Johnny’s Fashions он располагался лишь чуть ниже Кимуры в смысле статуса и выслуги лет. И если Кимура являлся лицом компании для широкой публики, то Такки представлял компанию для конкретной ниши на рынке: молодёжи, которая следила за модой, понимала её изменчивость и хотела быть к ней причастной. Из того, что сумел разузнать Каме, Такки начал свою карьеру как модель, самая юная модель, с которой Johnny’s Fashions когда-либо заключали контракт, в возрасте двенадцати лет. И с того времени его связи в этом бизнесе неуклонно росли, и поговаривали, что он даже имел свою долю в акциях компании, что придавало ему больший вес в процессе управления и набора сотрудников, чем он с удовольствием занимался. Множество юных моделей, которых он тренировал лично, отзывались о Такки с большим уважением и привязанностью. Ну и до Каме ещё доходили совсем другие слухи относительно того, как именно проходил отбор моделей, но он предпочёл всерьёз об этом не задумываться. В конце концов, он не понаслышке знал, как легко те, кто выделялся из общей массы, обрастали дешёвыми, завистливыми слухами. — А! Каменаши-сан, входи, входи! — жизнерадостно поприветствовал его Такки из-за своего чёрного полированного стола. Наяву его улыбка оказалась ещё более ослепительной, чем на страницах пролистанных Каме журналов, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы сморгнуть благоговейную оторопь. — Ну же, не стой там! Пожалуйста, садись. Не возражаешь, если я буду звать тебя Каме? Я слышал, что так тебя зовут в DreamBoys. Каме поклонился и, повинуясь жесту Такки, подошёл к широкому кожаному дивану, изогнутой кривой раскинувшемуся на половину офиса. Примерно в полуметре от дивана стоял журнальный столик, на стеклянной поверхности которого лежали ничем не примечательный, прошитый степлером документ и одинокая ручка с золотой окантовкой. Контракт. Такки вышел из-за своего стола и тоже сел на диван, опустившись рядом, — ближе, чем позволил бы себе кто-нибудь с предрассудками Накамару. Впрочем, Каме не возражал, на самом деле, это ему даже понравилось, хотя из этого положения прямо смотреть на Такки было сложнее. — Конечно, не возражаю, — немного смущённо улыбнулся он. — Практически все зовут меня Каме, в большей или меньшей степени. «Казуя...» Кроме него. — Ну что же, Каме… Кстати, это милое прозвище, — Такки одарил его дружелюбной улыбкой, прежде чем продолжить. — Надо сказать, что ты отлично выступил во время показа. Я сидел по центру в первом ряду и, должен заметить, не ожидал, что ты справишься с нашим испытанием с таким блеском. Каме почувствовал, что краснеет и что его пульс ускоряется от неожиданной похвалы. Он справился. Контракт у него в кармане. Ему потребовалась вся имеющаяся сила воли, чтобы не расплыться в идиотской улыбке. — Благодарю вас, Такизава-сан. Мне… очень приятно знать, что я смог удивить человека с вашим опытом, — Каме уважительно поклонился. — Уверен, вы видели всё, что только можно увидеть в этом бизнесе. — Эй, ты что, только что прошёлся насчёт моего возраста? — Н-нет! — Ошеломлённый, Каме быстро поднял глаза. — Я п-просто имел в виду... Рука Такки протянулась через разделяющее их пространство дивана, чтобы ущипнуть его за бок, и Каме удивлённо моргнул под смеющимся взглядом Такки. Он опять залился краской. — О… Вы пошутили... Такки кивнул. — Именно. Но только относительно возраста. Когда Каме оправился в достаточной степени, чтобы снова поднять глаза, Такки подвинулся ближе и небрежно закинул руку на спинку дивана, Каме за плечи. Он коротко улыбнулся в ответ на улыбку Такки и снова погрузился в созерцание роскошного чёрно-белого, словно зебра, ковра у них под ногами. Ковёр выглядел пушистым и мягким, на таком так и тянет поваляться. И возможно, именно за этим он здесь и постелен. Каме бросил взгляд на контракт, напоминая себе, что вот он — лежит здесь, в пределах его досягаемости. В наступившей тишине раздавалось только тиканье часов, пока Такки не нарушил её негромким: — Расскажи мне о своих мечтах и амбициях, Каме. Теперь Каме смотрел на их колени, едва-едва соприкасающиеся: его собственные, обтянутые чёрными джинсами, и Такки — в тонкую серую полоску. — Мне бы хотелось… продвинуться настолько далеко, насколько смогу. Я не хотел бы ограничивать себя только показами или журналами. Я хочу добиться большего, я хочу быть везде, — Каме ожидал хмыканья или смеха и снисходительного похлопывания по спине. Вместо этого ладонь Такки опустилась чуть выше его колена, мягко сдавив бедро. — Я вижу, у тебя высокие цели. Это хорошо. Я не люблю вкладываться в тех, кто не умеет мечтать. Запах одеколона Такки — густой и сбивающий с ног, вездесущий, от него никуда не скрыться... — Спасибо, — ответил Каме, по-прежнему воплощённая вежливость и скромность, наблюдая, как пальцы Такки постукивают по внутреннему шву его джинсов. Тук-тук-тук. — Но, знаешь, Каме, я не думаю, что твои мечты такие уж несбыточные. Я был в точности таким же, когда встретил Китагаву-сана. Он изменил мой мир, и я буду рад помочь изменить твой. — Теперь Каме чувствовал дыхание Такки на своём ухе, тёплое и пахнущее мятной свежестью. — Всё зависит от того, как далеко ты хочешь зайти. Ладонь скользнула вверх, обхватывая его промежность, и Каме застыл, словно все его мыслительные процессы вдруг споткнулись и замерли. — Ты очень соблазнительно выглядел там, на подиуме, — прошептал Такки, и его губы невесомо скользнули вдоль челюсти Каме. — Ты говоришь, я видел всё, что можно увидеть, но кое-что в тебе мне ещё только предстоит разглядеть получше. Вторая рука Такки пробралась под футболку Каме, и буквально мгновение спустя его попытка возразить была заглушена мягкими, прекрасными губами, которыми Каме когда-то так восторгался. «И было бы так просто, — подумал он в краткую секунду, пока всё катилось неизвестно в какую пропасть, — было бы так просто — обнять Такки за плечи, ответно толкнуться в его руку...» Каме не был идиотом. Вот так оно всё и работало. Вот так дела и делались. И можно сказать, ему ещё повезло, потому что, в то время как другим приходилось обхаживать морщинистых жирдяев с отвратительным характером и ничтожной властью, обещающей лишь крохотное повышение, поверх него сейчас лежал Такки. Такки, который был хорош собой и подтянут и прекрасно умел дёргать за все закулисные ниточки. Такки мог дать ему всё, о чём он мечтал, и от Каме только требовалось лежать смирно. Это было бы так просто. Самый кратчайший путь, и впереди — хоумран. «Казуя...» Шуршание ткани, звук расстёгиваемой молнии, и чужая ладонь проскальзывает внутрь. Тагучи ждёт прямо за дверью, желая Каме удачи. Тагучи, который хотел Каме несмотря ни на что, но никогда бы не взял его — вот так. — Не надо... Каме попытался воспротивиться руке у себя в волосах, резко повернув лицо в сторону. Но преследующие его губы просто переключились на шею, а рука продолжила возбуждать его там, внизу. Запах, жар, всё это казалось чересчур и душило... Кожа дивана прилипла к потной спине, не отпуская его, когда он попробовал отодвинуться. — Прекратите! Почувствовав, как Такки пытается стащить с него трусы, Каме поднял колено и толкнулся — не глядя куда. Со всей силы. Кажется, на этот раз до Такки дошло. Задыхаясь, с ходящей ходуном грудью, Каме тревожно наблюдал, как тот выпрямляется во весь рост. Можно сказать, смотрел на него новым взглядом. Никогда больше он не сможет посмотреть на Такизаву как прежде. Чёрт! Что он наделал? Что случилось? Каме сжался в комок, пытаясь снова ощутить себя целым, но чувствуя вместо этого, как внутри него разверзлась пугающая пропасть. Ну вот и всё. Он всё проебал. В шаге от финишной черты, но для него гонка уже закончилась. Накамару будет задавать вопросы. Каме быстро вытер глаза, опасаясь надолго закрывать их, пока находится в кабинете Такизавы. Но тот даже не смотрел на него. Каме как будто бы и не сидел здесь, на диване, судя по тому, насколько Такизава его игнорировал. Всего за несколько минут он успел восстановить свой идеальный образ: воротник пиджака расправлен, волосы аккуратно уложены. Каме представлял, насколько, должно быть, развратно выглядит на этом фоне он сам. Наконец вспомнив, как работают пальцы, он застегнул молнию и сжался от того, как этот звук прорезал царящую в кабинете тишину. — Сожалею, что наше сотрудничество не сложилось, — произнёс Такизава дружелюбно-профессиональным тоном, стирая Каме из памяти за то время, которое требовалось, чтобы поправить манжеты. — Вы можете идти. Ни на секунду не задерживаясь, Каме, едва не споткнувшись о диван, устремился к дверям, в коридор, мимо Накамару… — Ты долго! Ну что, тебе уда… Каме? Каме, что случилось?! …и за угол, пожалуйста, пусть он не увидит, пожалуйста-пусть-он-не-увидит... — Казуя?.. При звуке этого голоса что-то внутри у Каме обрушилось, и он поднял глаза, прежде чем успел отступить. И позволил Тагучи увидеть это. Увидеть себя. Увидеть, какое он ничтожество. Бесполезная кукла, которая только и делала, что хвалилась, сделанная из тонкого фарфора, который так просто разбить. Вот кто такой Казуя. И если оставалось что-то, чего он сейчас абсолютно не мог вынести, то это было зрелище лица Тагучи, теряющего спокойное выражение, гнева, затуманившего его ищущий взгляд, когда он прочёл ответ в спутанных волосах Каме, его припухших губах, красных пятнах на шее там, где Такизава... — Казуя... …печали в его голосе. Тагучи не знал, что на какое-то мгновение Каме всерьёз рассматривал эту возможность, что он позволил всему этому зайти так далеко, как оно зашло. Быстро сморгнув, Каме почти бегом устремился прочь. На этот раз плакат с Кимурой промелькнул мимо, как смутное пятно, искажённое отражение того, что он считал реальностью и о чём когда-то мечтал. ~*~ Накамару был вне себя. Каме ещё никогда не видел, чтобы он так злился. И наблюдая, как тот мечется по комнате с лицом, покрытым красными пятнами, и тонкими пальцами, застывшими над поверхностью телефона — в готовности позвонить, если только Каме ему позволит, — Каме чувствовал странное спокойствие, как будто в сравнении с яростью Накамару его собственная ярость — меркла. То, что произошло в кабинете Такизавы, не представляло собой ничего экстраординарного или таинственного. Просто реальная жизнь. Каме не идиот, если что — это будут его показания против показаний всего Johnny’s Fashions, и, если начистоту, Каме всегда подозревал, что рано или поздно карьера приведёт его к этому выбору. До него доходили слухи, да он и сам видел, как подобное происходило с другими, новыми лицами, казалось, за один вечер взлетавшими на самый пик популярности и внезапно оказывавшимися на первых ролях во всех журналах и показах, так почему бы тому же не произойти и с ним? То, что в мире, крутящемся вокруг красоты, под блеском могла скрываться ужасная грязь, было совсем не удивительно. Что удивляло Каме — это он сам. Он ведь всегда знал, что такой момент настанет. И никогда не сомневался в том, как поступит, потому что… почему бы и нет? Небольшой перепих в обмен на продвижение. Чего страшного? Он сделает это только один раз, чтобы поймать свою волну, а потом будет взбираться всё выше и выше, никогда не оглядываясь назад, как делали многие до него. И станет таким знаменитым, что прошлое уже не сможет его коснуться. Но Тагучи никогда бы на подобное не пошёл, и по какой-то причине это имело значение. По какой-то причине это всё меняло. Именно поэтому, когда телефон Накамару зазвонил, и несколько минут спустя он обернулся и осторожно, тщательно подбирая слова, сообщил Каме, что это был Кояма, и Кояма позвонил, чтобы сказать, что Тагучи подписал контракт с Johnny’s Fashions… Каме сорвался. Он соскочил с кровати, схватил телефон и успел запереть за собой дверь в ванную как раз в тот момент, как Накамару начал колошматить в неё снаружи. Бум, бум, бум, звук казался таким громким, как будто исходил изнутри, как будто стучало у него в голове. Каме всё ещё не мог смотреть на себя в зеркало, не испытывая желания немедленно встать под душ, и вместо этого уставился в безупречную белизну раковины, а его пальцы до боли сжались на её крае, пока в телефоне раздавались гудки. — Алло?.. — Ты с ним переспал? — Казуя… — Ты переспал с ним?! — Каме хотел прокричать эти слова так, чтобы они отскакивали от кафельных стен, но то, что получилось, звучало как прерывистый шёпот — мольба вместо обвинения. — Нет. И ты знаешь, что я этого не делал, — ответил Тагучи. Повисла недолгая пауза, и единственной мыслью, крутившейся в голове у Каме, было: «Конечно же». Конечно же, всё настолько просто… Тагучи никогда бы этого не сделал. Тагучи был лучше, выше этого. — Я еду к тебе. Разговор закончился, и Каме отпустил трубку, позволив ей со стуком упасть в раковину. Приглушённый голос Накамару за дверью поинтересовался, всё ли у него нормально. Тагучи заключил эту сделку, не позволив Такизаве запустить руки себе в джинсы. Конечно же. Всё было в порядке. Каме совершил ошибку, подняв глаза. Его отражение выглядело отвратительным, непередаваемо грязным во всех местах, где Такизава касался его. Каме переоделся, но всё равно чувствовал запах Такизавы на своей одежде, на своей коже, которую, отмываясь, едва не стёр до крови. Он уселся под душ и включил воду, достаточно горячую, чтобы зеркальные стены запотели. Когда-то давно он казался себе чем-то гораздо большим… ~*~ Пальцы на руках и ногах покраснели и сморщились, а вода стала заметно холоднее. Одежда промокла и, казалось, весила тонну, когда Каме заставил себя подняться и повернуть кран. Последняя капля скатилась по спине, заставив его передёрнуться. Но он чувствовал себя лучше. Чище. Чуть раньше кто-то громко колотил в дверь. Каме даже не помнил, когда стук прекратился. Он снял с крючка полотенце и промокнул себя насколько возможно. Вся сменная одежда лежала в шкафу. Открыв дверь ванной, он обнаружил у себя в спальне Тагучи, присевшего на краешек кровати. Едва увидев Каме, тот немедленно поднялся, лихорадочно ощупывая его взглядом, как будто думал, что там, за запертой дверью ванной, Каме истекал кровью. — Ты что, не слышал, как я тебя звал? Я уже был готов ломать дверь, — голос Тагучи звучал сердито. И это было забавно, потому что Тагучи же получил всё. И Каме даже не мог возненавидеть его за это, хотя так было бы намного, намного проще. — Нет, кажется, нет, — Каме отвернулся и подошёл к шкафу. — А где Накамару? Ты, должно быть, сильно его разозлил, раз он оставил тебя тут наедине со мной. — Это ещё почему? Он что… ты ему нравишься? Оглянувшись, он заметил, как Тагучи хмурится ему в спину. Каме фыркнул. — Просто ему не нравишься ты. — Если честно, этот вариант устраивает меня больше предыдущего… — Сердитый тон снова прорвался в голосе Тагучи: — Ты промок до костей. Какого чёрта ты пытался сделать? Утопиться? — И это было бы так удачно, — пробормотал Каме, одним движением стаскивая свою пропитанную водой рубашку и с влажным хлюпом роняя её на пол. — Кстати, дверь открыта. — Я не собираюсь позволить тебе снова запереться от меня, Казуя. — Ну, как хочешь. Каме пожал плечами, стащил штаны, и они упали к стопам лужицей промокшего хлопка. Он отпихнул их ногой к рубашке и начал вытираться, не стесняясь собственной обнажённости, Тагучи всё равно уже видел всё это. Тем не менее от сознания того, что Тагучи на него смотрит, Каме почувствовал, как по телу пробежала приятная дрожь. Ощущение было кратковременным и слабым, но его член дёрнулся. И Тагучи наверняка это заметил. — Прошу прощения, но если ты пришёл, чтобы потрахаться, боюсь, я готов… хорошо если наполовину, — произнёс Каме вслух. Лучше сразу избавить Тагучи от разочарования и отослать восвояси. Тагучи, однако, совсем не выглядел благодарным. — После того что прои… Ты что, на самом деле решил, что я явился сюда за этим? Прежде чем обернуться к Тагучи, Каме натянул на себя плотные клетчатые боксёры и мягкую белую футболку. Даже сейчас он ненавидел то, как ему всегда приходилось смотреть снизу вверх, чтобы встретиться с Тагучи взглядом, это служило физическим напоминанием о том, насколько во многих смыслах тот был выше, чем Каме. — На самом деле, я не знаю, какого чёрта ты здесь забыл, — прямо сказал Каме. — Хочешь услышать поздравления? Или напомнить мне обо всём том дерьме, что я тебе говорил? Не могу винить тебя, если так. Ты выиграл. Я проиграл. Что ещё к этому добавишь? Лицо Тагучи затуманилось, как будто он даже не знал откуда начать в своих возражениях. Одетый в длинное чёрное шерстяное пальто, он выглядел высоким и внушительным, и внезапно собственная спальня показалась Каме ужасно тесной. Тагучи не должен был появляться здесь, не должен был проникать в эту часть жизни Каме. Наконец глубокий голос Тагучи нарушил повисшую тишину. — Ты мог бы добавить, что слишком боишься признать, что влюбился в меня. Его глаза удержали взгляд Каме с вызовом, от которого тот почувствовал стеснение в груди и спазм в горле. Он не… он не мог… — Вовсе нет, — сказал он, как только смог снова заставить свои связки работать, и это должно было прозвучать куда увереннее, чем прозвучало. Тагучи не должен был грустно улыбаться ему вот так, как будто он терпеливо ждёт, когда Каме осознаёт что-то, что самому ему давно известно. Неожиданно Каме почувствовал себя выбитым из равновесия и более уязвимым, чем когда стоял здесь полностью голым всего несколько минут назад. Чёрт! — Ты не сказал, что именно «нет», Казуя, — мягко произнёс Тагучи, но не стал давить дальше. Вместо этого он наклонился, чтобы достать что-то из стоящей у ног сумки, и протянул Каме пачку документов. — Прочти. Из-за этого я здесь. Каме с любопытством взял бумаги и замер, увидев логотип Johnny’s Fashions, пропечатанный в углу. Он перевернул пару страниц, прежде чем слова начали расплываться и он понял, что его трясёт. Со всей силы Каме швырнул контракт назад и увидел, как тот ударил Тагучи прямо в грудь, а потом упал на пол. — Это что за хуйня? — В какие игры играет Тагучи? Они что, ожидали, что он вернётся в тот кабинет, разденется, уляжется на диван и закончит дело, когда Каме, едва начав, уже жалел, что поддался? Они что, добавили Тагучи бонус за это?! Тагучи… Предполагалось, что Тагучи был чистым. Каме почувствовал нехватку воздуха, и ему пришлось несколько раз быстро моргнуть, чтобы мутная пелена перед глазами рассеялась. Тагучи снова пытался изобразить из себя хорошего человека, но с Каме было довольно. — Это не то, что ты… — Это Такизава прислал тебя привести меня назад? Ты что, теперь будешь моим сутенёром, это из-за… Каме осёкся от того, как потемнело лицо Тагучи. Тагучи никогда не выглядел опасным, даже когда был рассержен или расстроен, даже когда ревновал. Никаких острых углов — всё скруглённое и безопасное, хорошо продуманные шутки срывались с его языка вместо проклятий и угроз. Он казался безопаснее Накамару, а ведь когда-то Каме думал, что безопаснее того и быть не может. Мрачная решительность, которую излучал Тагучи сейчас, заставила Каме потрясённо замолчать. — Такизава больше никогда тебя и пальцем не тронет. Каме сглотнул. — Да? Он внезапно решил не быть чёртовым ублюдком? — Нет, так прописано в контракте. Мы будем работать не под ним. — Каме передёрнуло от выбора слов, а Тагучи поднял контракт с пола. Он подравнял страницы, положил его на тумбочку Каме и снова обернулся к нему. — Нас берёт к себе Домото Коичи. Он тоже был в зале в день нашего показа. Ты ведь знаешь, кто он такой? Каме кивнул. Домото Коичи вознёсся на вершины популярности как модель, выступая вместе с Домото Цуёши, который позже стал его романтическим партнёром. Эти запретные отношения на долгие годы превратили их в самый популярный дуэт, пока Цуёши не пострадал в автомобильной аварии. Когда партнёр Коичи больше не смог выступать на подиуме, Такизава со своей чередой свежих мордашек затмил успех Домото, и Коичи решил самостоятельно заняться дизайном. Его линия одежды KinKi Kids была в числе самых продаваемых в Johnny’s Fashions. И если Каме правильно помнил, во время показа они с Тагучи демонстрировали кое-что из последней коллекции. — Я не понимаю, — пробормотал Каме не в состоянии поверить, как что-то из того, о чём говорил Тагучи, могло случиться. — Я сказал нет. Я… — он нервно облизнул губы, преодолевая неприятное воспоминание, — я оттолкнул его. — Я знаю. Я тоже отказался, — губы Тагучи изогнулись в слабой улыбке. — Мы столкнулись с Коичи по дороге к выходу. И я был достаточно зол, чтобы рассказать ему о том, что произошло в… э-э… не самых лицеприятных выражениях. — Тагучи смущённо потёр шею, и что-то в этом хорошо знакомом жесте — мягкость, открытость, что-то, присущее именно Тагучи, — позволило Каме немного расслабиться и вздохнуть свободнее. — И он рассмеялся. Он сказал, что ничто не доставит ему большего удовольствия, чем увести нас прямо у Такизавы из-под носа. «Или из-под рук», — поправил про себя Каме. Он одёрнул подол футболки и посмотрел в сторону. — И он хочет… нас обоих? — Если Тагучи пришлось ставить условия, чтобы Каме тоже взяли… Вообще-то это не имело значения, вот только гордость Каме не смогла бы этого вынести. Когда он снова обернулся к Тагучи, тот улыбался. — Коичи сказал, что мы дополняем друг друга. И это он, на самом деле, послал меня сюда… но, сказать по правде, я бы всё равно пришёл, так что ты не можешь полностью винить его в этом. Его дурацкая широченная улыбка вернулась. Каме обожал её. И в три широких шага он прижался к ней губами, чтобы почувствовать вкус солнечного света, из которого был соткан Тагучи. Большие руки Тагучи мягкой тяжестью опустились ему на талию, удерживая его одновременно близко и… на расстоянии. — Не хочешь согреть меня? — Каме легонько прикусил нижнюю губу Тагучи, пытаясь заставить того открыть рот. Руки Тагучи не давали Каме приподняться на цыпочки, и Каме проклинал свой маленький рост, хотя какой-то части его безумно нравилось, как нависал над ним Тагучи — всем собой, телом, запахом, жаром. Каме тихо застонал, когда Тагучи отказался поддаться, и их поцелуй так и остался невинным. — Что, если я подхвачу простуду? Смех Тагучи отозвался во всём его теле. — Тем более мне стоит держаться подальше. Каме воспользовался этим коротким моментом, чтобы протолкнуть язык внутрь, и почувствовал, как приятная дрожь пробежала вниз, куда-то к пупку, от удивлённого стона Тагучи. Некоторое время их языки боролись за превосходство, пока Каме не попытался стащить с Тагучи пальто, и тот не отстранился. — Я всё время забываю, каким опасным ты бываешь, — выдохнул Тагучи, прислонившись лбом ко лбу Каме и мягко, задумчиво улыбаясь. — Рядом с тобой я теряю голову, каждый раз говорю себе, что не буду, а потом опять случаешься ты… Ошибку можно совершить лишь однажды. Когда ошибки повторяются, то уже перестают быть ошибками. И Каме не в состоянии сосчитать, сколько раз он ошибался с Тагучи. — Если бы я ещё мог заставить тебя так же легко терять одежду. Тагучи ожидаемо расхохотался, и Каме позволил ему отстраниться, чтобы сохранить в секрете пугающий грохот собственного сердца. Тагучи закинул сумку на плечо и потянулся, чтобы коротко и нежно погладить Каме по покрытой мурашками руке. — Почитай контракт, но помни, никто на тебя не давит. Во всяком случае, не я. — Каме кивнул, и Тагучи выдохнул, глядя прямо на него. — И… если ты захочешь бороться с этим, Казуя, я с тобой. Хочу, чтобы ты это знал. Каме схватил его руку, крепко сжал её, а потом отпустил. — Ты сказал, что теперь хочешь чего-то другого… Чего? — «Потому что я достану для тебя это». Это было самое меньшее, что Каме мог сделать. Тагучи наклонил голову, пытаясь вспомнить, о чём идёт речь. И, вспомнив, смущённо пожал плечами. — Я мечтаю, чтобы ты хотел меня больше, чем на час, Казуя. Так вот оно что... Каме медленно втянул воздух. Это он точно мог сделать. Собственно, уже сделал. — Тогда… останься? ~*~ Потребовалось немало времени и тысячи метаний туда-сюда, прежде чем Каме сумел убедить себя, и потом ещё больше времени, чтобы убедить Накамару. — Отлично, тут сплошные заманчивые предложения и блестящие дизайнерские бренды… пока что. А потом они потребуют твою душу, и что тогда? Руки Накамару были сложены на груди, а на лице застыло его лучшее строго-нахмуренное выражение. Про себя Каме называл это «режимом завуча» и находил просто очаровательным. Сейчас же он приблизился к Накамару, расплёл его руки и, взяв в свои, принялся раскачивать их, пока они не начали двигаться непроизвольно. — Ненавижу, когда ты так делаешь, — пробурчал Накамару, пытаясь подавить улыбку, и Каме ухмыльнулся. — Потому что это всегда срабатывает? — Но правда, Каме, — продолжил Накамару на более серьёзной ноте, и раскачивание постепенно прекратилось. — Если это случится опять… Они ведь могут потребовать от тебя что угодно и когда угодно. — Только то, что входит в мои обязанности согласно контракту, который ты перечитал вдоль и поперёк столько раз, что знаешь его лучше, чем собственное имя, — возразил Каме с улыбкой, полной искренней благодарности. — И, если им вправду понадобится моя душа, им придётся сначала одолеть тебя, потому что я иду в комплекте с тобой. Ты же будешь моим рыцарем в твидовых доспехах? Щёки Накамару залились краской, и некоторое время Каме с любопытством и нежностью наблюдал, как тот пытается усилием воли избавиться от досадного румянца. — Эй, я, между прочим, знаю, чего ты пытаешься добиться. — А я знаю, что ты знаешь. Я просто очень хочу, чтобы ты увидел, насколько KinKi* я могу быть на подиуме, Юччи. — О боги, только не это… — простонал Накамару, и Каме расхохотался, запрокинув голову. ____________________ * Прим. пер. — непереводимая игра слов. Kinki (Kids) — здесь: название бренда одежды, которую будет представлять Каме. Kinky (англ.) — странный, эксцентричный, извращённый, соблазнительный. ~*~ — Ты выглядишь потрясающе, — сказал Тагучи, когда Каме появился на съёмочной площадке их фотосессии. На сегодня планировалась натурная съёмка, они должны были демонстрировать костюмы, прогуливаясь по узенькой улочке мимо дорогих бутиков. Небо затягивала лёгкая серая дымка — облака, едва скрывающие солнце, — а воздух был прохладным и на удивление прозрачным. Тагучи и сам выглядел потрясающе в своём стильном костюме, но Каме только кивнул в ответ на комплимент с коротким: — Спасибо. Ты тоже. Впрочем, даже это заставило Тагучи расплыться в широкой улыбке, и Каме пришлось отвернуться, чтобы скрыть ответную. Жизнерадостность Тагучи оказалась до ужаса заразительной, и Каме чувствовал, что он постепенно, но неуклонно утрачивает свой иммунитет, несмотря на всё время, что они теперь проводили вместе — на работе и вне её. Они прогуливались и болтали, пока фотограф, предложивший им начать со съёмок в естественной обстановке, а потом уже перейти к постановочным позам, увлечённо щёлкал камерой. — И что заставило тебя стать моделью? Каме вскинул удивлённый взгляд и услышал, как в нескольких шагах щёлкнула камера. Отлично, теперь то, как Тагучи удалось застать его врасплох, останется навсегда запечатлённым на плёнке. Каме надеялся, что, по крайней мере, этот снимок не выберут для журнала. Тагучи ждал, и пожав плечами Каме начал: — История, в общем, банальная. В детстве надо мной часто издевались из-за внешности. Потом — бац! — наступил подростковый возраст, и внешность изменилась. Мысль о том, чтобы показать издевщикам, что девчонки находят меня более привлекательным, чем их самих, была вполне достаточной мотивацией. — Каме коротко рассмеялся и пнул камушек на дороге. — Мелочное побуждение, но оно привело меня туда, где я нахожусь сейчас. А что насчёт тебя? Дай угадаю, ты просто шёл в школу, и кто-то остановил тебя на улице? Тагучи расхохотался — громко и безмятежно, так что глаза превратились в узкие щёлочки. Камера снова щёлкнула. Каме знал, что этот снимок точно выйдет удачным. — Почти угадал. На самом деле я шёл на пляж. Это случилось летом, так что я в любом случае собирался искать работу. У меня не было особых дарований, но Кояма постоянно повторял, что у меня талант, так что я просто продолжил делать то, что делал. — Тагучи поднял глаза к небу и глубоко вдохнул, наслаждаясь этим днём, каким бы он ни был, и Каме неожиданно бросило в жар, несмотря на спрятавшееся за облаками солнце. — Плюс мне всегда нравилась мода. А потом я увидел тебя. — Э-э? — Каме даже невольно замер на полушаге. Тагучи наградил его хитроватой улыбкой. — Я был совсем зелёным, поэтому Кояма посоветовал мне понаблюдать за другими моделями моего возраста и поучиться у них. Твой проход по подиуму три года назад произвёл на меня неизгладимое впечатление. — Каме издал слабое «О бог ты мой…» — Когда ты на сцене, Казуя, ты… действительно нечто особенное. Каме поборол неистовое желание спрятать лицо в ладонях. Три года назад он был сплошные кожа да кости, торчащие рёбра, длинные волосы, из-за которых он выглядел как девчонка, да скованная, неестественная поступь. Тагучи точно чокнутый. — И за что я тебя только люблю? — простонал Каме и потрясённо моргнул, когда осознал, что только что произнёс это вслух. «Не смотри на него, не смотри на него»… и потом раздался ещё один щелчок фотоаппарата, и Каме стало просто необходимо узнать, какое выражение сейчас на лице у Тагучи. А потом ему пришлось быстро отвести глаза, потому что он почувствовал, что заливается краской. — Ты выглядишь как идиот, — пробормотал Каме и услышал, как Тагучи со смехом проныл: — Но, Казуя, я тоже хочу это знать!.. Это было выражение, которое Каме хотелось немедленно поцеловать — снова и снова. Так что, когда они проходили мимо уличной вывески, Каме затащил Тагучи за неё — ровно настолько, чтобы их лица оказались вне зоны видимости, — и именно так и поступил. Все камеры защёлкали разом. ~*~ Двадцать третий выпуск KinKi Collections вышел в следующем месяце. На тридцать первой и тридцать второй страницах «признание Каме», как окрестил этот момент Тагучи, занимало центральную часть разворота. Неловкое и непоправимо очевидное — доказательство ошибки, совершённой по собственному желанию. На тридцать третьей странице две улыбки: одна удивлённая, другая смущённая, но обе неудержимо широкие — отражались друг в друге, яркие и живые, несмотря на чёрно-белую гамму. Некоторых ошибок было просто невозможно избежать. |
Из одного круга - schorch66 - 2/2
Название: Из одного круга - 2/2 Переводчик: somewhere_there Беты: Дила, Nefritica, chujaia Оригинал: The Same Circles — scorch66 Пейринг/Персонажи: Каменаши Казуя (Каме) / Тагучи Джунноске (Джунно), Накамару Юичи, Кояма Кеичиро, Такизава Хидеаки Категория: слэш Жанр: драма, АУ Рейтинг: PG-13 Размер: 9925 слов Краткое содержание: Каме готов разделить с Тагучи кладовку, но не подиум. Часть 2 |